Мы преодолевали невысокие, до трех тысяч метров, горные кряжи, пересекали реки и перелески, а потом опять брели по бескрайним кукурузным полям. Посадки картофеля тоже попадались, но реже. Когда мы подошли к деревне, я был уже тридцатого уровня. Копье сломалось, потеряв прочность, но у меня появился самостоятельно сшитый меховой плащ из шкурок кроликов с воротником из волка, и я знал девять способов приготовления самогона из картофельных очисток, не считая других рецептов Ачи.

Деревня меня поразила. Но не красотой и изяществом, а, наоборот, запустением и разрухой. В центре была площадка для возрождения игроков, на которой торчал резной высокий столб. Рядом стояла статуя здоровенной кошки, грубо вытесанная из камня. Может, это был ягуар, а может, пантера — назвать шедевром работу скульптора язык не поворачивался. Кошачий хвост был отломан и валялся рядом, землю вокруг усеивала труха. И все-таки внутри статуи чувствовалась некая сила, а на ощупь камень был теплым. Мне даже показалось, что изнутри идет легкая вибрация.

«Дух-защитник деревни Уасиока.

Статус: неактивен.

Состояние: 15 из 100».

Вокруг неактивного духа-защитника приткнулись два десятка ветхих одноэтажных каменных построек. Только пять из них выглядели посвежее, будто их недавно ремонтировали. Я заметил ровную кладку и свежий тростник на крыше. Остальные — один больнее другого, тут отвалилось, там перекосило.

На краю деревни разместились постройки местных мастеровых — плотника, который сейчас плел корзинки, кожевника и кузнеца. На противоположной стороне стоял покосившийся двухэтажный особняк гильдии монстроловов. Вывеска с изображением оскаленной волчьей морды болталась на одной петле и, поскрипывая на ветру, перекрывала дверь из плохо подогнанных досок. А за деревней, где заканчивались поля и к изгороди подступали джунгли, виднелась хижина шамана. Кроме того, метрах в ста на возвышенности расположились три башенки — кольки, как подсказала система, местные продовольственные склады. Вот, собственно, и вся деревня.

Жителей было даже меньше, чем домов. И, похоже, наша троица была единственной молодежью в поселении. Высокий худой староста, широко разведя руки, приветствовал нас у обшарпанных ворот. Несколько стариков и старух жались за его спиной. В грязи копошился чумазый карапуз — когда мы подошли, женщина в лохмотьях растолкала кучку аборигенов и забрала его. На фоне прекрасных природных пейзажей вид этих горемык угнетал. Да уж, племя Дубовокожих, у которых татуировки были, как у меня, явно переживало сейчас не лучшее время.

Я помнил про возможные штрафные санкции, поэтому был максимально вежлив и обходителен со всеми. Обнял старосту, познакомился с шаманом и остальными мастерами. Шаман интересовал меня больше всех, система обозначила его, как тату-мастера. Сам он был маленький, пухленький с выцветшими и расплывшимися татуировками, явно сделанными, когда он был моложе и тоньше. Но количество их было огромным.

Старики сначала вздыхали, потом некоторые начали плакать. И вроде они пришли нас встречать, но ощущение было, будто прощаются, отправляя на войну. Видимо, сценаристы переборщили со скриптами отчаянья у покоренных аборигенов.

Староста принес из самого приличного дома несколько фляг с самогоном и задвинул речь, полную надежд на то, что мы теперь вернем расположение духов и восстановим поселение. Ачи с Кенучином слушали без особого энтузиазма, а я продолжал улыбаться и всем кивать. Все вернем, все восстановим, дайте опыта побольше, а лучше расскажите, где Слеза зарыта.

Праздник устроили прямо во дворе. Быстро притащили несколько столов и лавок, расставив на них скудную закуску. Я подождал, пока народ расслабится и опьянеет, а потом пробежался по всем домам в поисках чего-нибудь ценного. Сплошное расстройство, пустота и мусор. Никогда раньше не думал, что в Эфире существует понятие «бедность», но это была именно она. Я даже ничего брать не стал из сундуков в доме старосты и в кузне. К шаману я не пошел — точнее, пошел, но черепа неизвестных мне существ, болтавшиеся в дверном проеме, как бы намекнули, что искать там нечего.

Больше всего меня расстроил мой дом, от которого осталось только три четверти. Одна стена, обвалившись, лежала теперь грудой камней и была присыпана трухой, в которую превратился тростник, покрывавший некогда крышу. Я добрел до складов, но и там меня ждало разочарование — початки кукурузы, накрытые листьями, едва покрывали пол одним слоем, хотя, судя по насечкам на стенах, когда-то эти помещения были набиты битком.

Дом гильдии оказался закрыт, а на двери висела табличка с символами, которые система дословно перевела: «Я есть Куетлачтли большой охотник на монстров. Со мной мой ученик. Мы есть отошли на маленькое количество минут». Я подергал ржавый замок, размышляя, как давно у Куечучу (когда-нибудь я привыкну к местным именам, а пока буду запоминать хоть сокращенно) началось это маленькое количество минут, и вернулся на праздник.

Попытался пристать к старосте с просьбой научить меня строить дома, но тот лишь отмахнулся. Как, впрочем, и Ачи, и Кенучин, и все остальные жители деревни. Общаться со мной согласился только карапуз, но и его быстро оттащила уже пьяная мать. Мне и самому захотелось побыть в одиночестве. Нахлынули воспоминания моего прошлого воплощения, и я выпил за упокой игровых душ своих родителей.

Самогон оказался вполне приличным — добавил несколько очков силы, снизил ловкость и мудрость, но в целом оказал расслабляющий эффект. Хотя, может, дело было в том, что впервые с начала всей этой кутерьмы меня не пытались потискать, убить или изнасиловать, а вокруг были хоть и странные, но единомышленники. И понеслось. К пятой рюмке мне стало совсем хорошо, мудрость упала до нуля, ловкость наполовину уменьшилась из-за штрафа, и нарастало желание отправиться в Динасдан, чтобы высказать Хранителям все, что я о них думаю. Я звал с собой пьяных Ачи и Кенучина, но они наотрез отказывались. Тогда я предложил им отправится в соседнюю деревню на поиски доступных туземочек, и они почти согласились, но тут прибежал раненый мужик в разорванной одежде и стал кричать, что с Куетлачтли случилась беда.

Мужичок оказался моим коллегой-монстроловом по имени Точтли, а Куечучу, как я вспомнил, был главой местной гильдии. Три дня назад они вместе ушли на охоту за кукурузным демоном, который портил посевы на дальних полях, лежащих за полосой джунглей. Теперь же Точтли рассказывал, что демонов оказалось целое семейство и пока он отважно разбирался с одним, другие напали сзади.

Деревня мобилизовалась на удивление быстро. Только что все гудели за столом пьяные — и вот уже готов спасательный отряд. В его составе оказались три воина Ягуара (Кенучин и два старичка), Ачи, шаман и я. Причем для меня это стало некоторым сюрпризом — толпа незаметно подалась назад, и я будто вызвался добровольцем.