Вход освещался незримым лунным светом, причем, не имея времени суток – по крайней мере. По точному распорядку. Свет тонкими переливами ложился на все стены, что были поблизости от входа. Получалась некая игра твердой энергии – зримой, и более мягкой – еле уловимой. Кстати, свет в новом мире не выполнял тех функций, что на земле. Он иногда был мраком, а иногда освещал этот самый мрак. Другими словами, свет просто существовал, а иногда делился на себя и свою тень.
И всегда, когда появлялся «разноцветный» свет, появлялись и странные маленькие существа, которые поглощали его. В привычном мире свет поглощал тьму, а тьма свет. Здесь же, так как это была единая сущность, его поглощали маленькие букашечки с крыльями. Во всяком смысле я их так видел. По секрету, я их и создал, когда ко мне пришла мысль – «А куда девается свет, если он и есть тьма?». Букашек я создал на скорую руку… Да, да, именно руку. Когда мы с сыном занимались продуктивной лепкой. Я незаметно отлепил маленький кусочек и сотворил мушек. А потом показал их сыну. Мы долго смеялись. Они получились очень жадными до света, но такими забавными.
За всеми этими играми мы не заметили, как разъединились. И теперь в мире были две пластилиновые фигурки, которые что-то от себя отрывали, и лепили этот самый мир. Разницы мы не почувствовали. И я был благодарен новому миру за то, что он воочию и «чувственно» мог показывать, что все едино, и множественно. Причем в одинаковом состоянии, как бы это парадоксально не звучало.
Мы с Сашей даже немножко невидимо разграничили свои зоны творения. Ну, как бы отвернувшись друг от друга. И каждый лепил что-то свое. А потом завершив, – соскучившись друг по другу, мы встречались взглядами, нежно улыбались, и делились своими изобретениями. Иногда даже лепя из них одно целое, и более великолепное. Саше очень нравился этот процесс, и мне тоже. Он навевал что-то новое и свежее.
А порой, мы даже расходились, он в пещеру, я оставался снаружи, или наоборот. Творили, и вновь сходились. Странное отдаление, которого боишься с наступлением определенного возраста на земле. Но здесь оно придавало легкие оттенки движению. Одно уходило, на смену ему приходило другое – перемены, не более. Даже в бесчувственном мире, в той степени, как ее привыкли осознавать люди, чувства присутствовали – новый мир дарил палитру движений, оттенки интересов.
Санькин даже заметил это как-то.
– Пап, а как в другом мире, ну, где нас нет, выражается отдаление и приближение предметов? – Спросил он.
Я понимал, что в этом мире, он знал точно на все вопросы ответы. Просто хотел получать этих самых оттенков больше, вот и включал разумное любопытство. Поясню, разум и так все знает, но ему скучно, и он постоянно проходит свои знания заново, по кругу, бесконечное количество раз. Именно поэтому, я только улыбнулся сыну в ответ, и мы сладко обнялись.
Объятия получились восхитительными – мы же научились оттенкам движения, а значит, разбежавшись в разные стороны, кто в пещеру, а кто наружу, мы соскучились по объятиям. И они вновь заиграли красками новой, повторюсь – новой жизни!
Через какой-то миг наша лепка превратилась в конвейер. И можно было приглашать помощников. Для более масштабного украшения мира. Но мы переглянулись с сыном, и поняли, что торопиться некуда, и лучше мы посмакуем удовольствием от созидания. Именно так и зарождалось время на земле. Вместо моментального намерения появилось желание, и невидимый, но расчерченный срок для его осуществления. Хотя, все это одно и тоже.
Вы представляете, и «небу» тоже досталось. Оно теперь менялось, не имея графика, просто менялось хаотично. Конечно же была числовая вероятность совпадений, как и все в разуме, но мы этого не видели. И не хотели. Верх менялся, то в необъятные просторы, то в отражение мира, где также происходила жизнь. Там тоже были творцы, как мы с сыном. И мы бы слились с ними в единое целое, если бы прикоснулись. Но мы им давали возможность побыть отдельно от нас.
Иногда «небо» превращалось в просто зеркальную поверхность, с легким отражением, как гладь воды. Там были творцы, но они являлись более близкой к нам энергией, без посредников на мысли.
А порой, верх становился настоящим экраном, как в кинотеатре, и показывал то, как мы лепили мир, трансформируя его. Только это все смотрелось со стороны, и мы иногда не узнавали, ни себя, ни свое творение. Как бог, что сотворил землю, а потом растворившись в людях, не вспомнил, что он бог… Не берите во внимание все описанное буквально. Я описываю сознание всего этого более обширно, сужая в воронку восприятия читателя. Ну, например, я камера, а вы зрители перед телевизором. Смысл тот же для меня, а многим покажется, что держа камеру, видишь более масштабно и чувственно. И это совсем другая история – человеческая. А я скажу так, только вы сами ответственны за свои чувства и нахождение по ту, или эту сторону экрана – зрачка!
Кстати, очень интересная тема. Множественные земные споры человечества по поводу бога, где он находится, и баланса. Да и вообще всего мироздания.
Вот, что я узнал для себя при создании нового мира. Почему при создании? Да потому, что в момент созидания, зарождения, или даже банального обновления, стирается прежнее знание, уступая место новым. Как говорится, истина – это тишина, а своя истина, это озарение – то, что начал создавать.
Я сейчас опишу человека, причем сделаю, это исходя из знаний нового мира, моих мыслей. Того, кто читает мои строки. Ты наверняка, да, именно конкретно ты, ищешь путь самопознания, и находишься в поисках бога.
Многое из прочитанного и услышанного говорит о сознании – Ян. О чем-то высшем и более независимом, чем разум. Это очищение, сначала тело, потом разум, а затем и любое проявление энергии до состояния – «ничто». Некая холодная субстанция, исходящая из весов баланса. – Чистое просветление.
Также есть другая сторона медали – Инь. Это разум, это чувства. Постоянный путь в глубину себя, вращаясь около своего я, хотя, думая, что избавляясь от него. Эта дорога ведет в изобилие – «Все».
Инь и Ян, привожу в пример только для того, чтобы было немного знакомо и понятно. Для меня этих понятий не существует. Обычная фантазия трехмерного мира, как и моя. Но повторюсь – это фантазии для трехмерного мира, летающие в категории сказок и мифов. В других мирах – это реальность и ясная твердь.
У всех, эти стороны заземления и просветления трактуются, как одинаково, так и по-разному. Все зависит от того, насколько человек, описывающий эти отражения, целостен с единением и приятием. Кто-то ищет бога и баланс в сознании, ускоряясь вверх, очищаясь и умирая в холоде космоса. А кто-то познает его – срединный грааль в сердце, в глубине, следуя за эмоциями, и не важно какие они, плохие или хорошие, жизнь или смерть – познающий должен понимать, что в конечном счете, который никогда не заканчивается, нет плохого и хорошего.