– В моей машине? Нет, конечно. – Я надеялся, что румянец, заливший мои щеки, не выдаст правду.

Пару секунд Брюс смотрел мне прямо в глаза. Он перегнулся через стол и нажал клавишу на своей клавиатуре. Неожиданно я услышал запись собственного голоса.

«Так вот, о том, что случилось в тот день. Это было совершенно неправильно, и я хочу извиниться», – вещал я.

Твою мать. Эффи записала наш последний разговор.

«Мне не следовало подвозить тебя. Мне не следовало говорить то, что я сказал, и я… мы оба завели дело слишком далеко. Я – твой учитель, и мне нужно было соблюдать правила. Я виню себя за то, что подавал тебе ложные надежды. Обещаю, больше не поставлю никого из нас в подобное положение».

Ну и дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмо…

«Ты кому-нибудь рассказывала?» – спросил записанный голос.

«Нет».

«Значит, между нами?»

Последовала неловкая пауза, потом я снова заговорил:

«Заметила, что твои оценки улучшились?»

«Это способ заткнуть мне рот, мистер Смит? – отозвалась Эффи. – Ставить хорошие оценки, чтобы я молчала?»

Мое безмолвие лишь усугубило вину.

«Так и думала… Я могу идти?»

Мой желудок словно рухнул на грязный пол.

– Нет-нет, это все вырвано из контекста, – запротестовал я. – Случилось совсем не это!

Я посмотрел на Сади и Дэйва в надежде обрести поддержку, но их лица выражали лишь сомнения.

– За что ты извинялся перед ней? – спросил Брюс.

– Эффи считала, будто нравится мне, и попыталась ко мне подкатить, но я ей отказал.

– Где это было?