Опять неловкое молчание и глаза в глаза. Мои мысли резво перескакивают с одной темы на другую. Вот я гадаю, о чем же он сейчас думает, когда смотрит на меня так внимательно и нежно, а потом спрашиваю себя, почему эти его слова «всю ночь» вынуждают меня трепетать, словно маленькую девочку, на которую обратил внимание какой-нибудь старшеклассник.

– Что ты будешь кушать? – спрашиваю я, нервно постукивая пальцем по бедру. – Как к пицце относишься?

– Положительно.

– Хорошо. Закажу пиццу.

И все. На этом запас моих слов исчерпывается. Послав ему короткую улыбку, я сажусь на край большого кожаного дивана у лестницы, а спустя несколько секунд, Кирилл опускается рядом, предварительно сняв с себя серую кофту на молнии. Он подкладывает под спину несколько подушек и почти ложится.

– То есть, ты меня понюхать не хочешь, да? – усмехается он, подняв на меня глаза. Отсюда, сверху, они кажутся еще больше.

Я улыбаюсь:

– Хочу, конечно.

– Почему не делаешь этого?

Потому что я боюсь пропа́сть, Кирилл.

– Сейчас, секундочку, – с улыбкой говорю я и тихонько выдыхаю. Мои глаза успевают пройтись по его крепким плечам, что обтягивает черная футболка, а потом я отсчитываю пять секунд и не спеша наклоняюсь к его шее.

Мягкий.

Удобный.

Комфортный.

Сильный.

Требовательный.

Чувственный.

Аппетитный.

И еще тысяча эпитетов, чтобы описать его особый запах. Мне стоит колоссальных усилий, чтобы устоять от сильнейшего желания коснуться его кожу губами. Мне кажется, что она очень горячая. Особенно здесь, где пульсирует артерия на шее.

Я медленно выпрямляюсь и встречаюсь с ним взглядом. Такое чувство, что Кирилл изучает меня, пытается понять, о чем я думаю, но полагаю, особого ума для этого не надо.