Моих дядьев кололи вилами и еще живых — в колодец. Шашками рубили ни в чем не повинную беременную женщину. Вспарывали животы бойцам продовольственных отрядов и набивали зерном… Через муки, страдания, через нечеловечески угарное — неужели только через это? — шли люди к новой жизни. Неужели тот, 1920 год был сплошь залит человеческой кровью?
Листаю газеты, выходившие в дни этих трагических событий. Что ж, сообщений о бандитизме, о кулацких эксцессах предостаточно, но вслушайтесь в то, что сообщали газеты во второй половине июля 1920 года.
…К июлю в Екатеринбургской губернии земельным отделом организованы для крестьян 327 прокатных пунктов сельскохозяйственных машин, 11 из них — в Алапаевском уезде.
…За последнее время открыты рабочие политехникумы в Ирбите, Шадринске, Камышлове, Красноуфимске. Предполагается к открытию сельскохозяйственная школа в Тагиле.
…27 июля состоялось заседание комиссии по проведению «недели крестьянина». Учтено количество железа и обрезков, которое будет отпущено для ремонтных мастерских Екатеринбургской губернии.
…25 июля закончилась первая спортивная олимпиада Приуральского военного округа.
…Открыто девять общественных столовых с ежедневной пропускаемостью: 7180 обедов, 2370 ужинов, 4410 стаканов кофе.
…В бюро пролеткульта идет подготовительная работа по созданию научной студии.
…В сезоне 1920—1921 года будут открыты три показательных театра: оперный, драматический, балетный. Одновременно постановлено открыть в г. Екатеринбурге музыкальный университет, для каковой цели в данное время ремонтируется и приспосабливается дом Харитонова.
…В Алапаевске на субботнике 19 и 26 июля работало коммунистов 115, беспартийных 267, детей 49, женщин 106.
…Передовая статья «Изучайте природу!», извещение об открытии театральных курсов, о создании экскурсионного бюро, о лекциях и многом другом.
Живым — живое. Из руин и крови рождалась иная, невиданная доселе эпоха.
Но вернемся в Топорковскую волость.
Красноармейские отряды численностью в десять — пятнадцать человек прибыли в Алапаевск сразу после исчезновения Евгения Ивановича и Клавдии Николаевны Рудаковых. Уже второго июля они начали боевые действия против банд. Отряд в семь человек возглавлял красноармеец Деньгин. Узнав, что часть банды укрывается в деревне Долганово, он направился туда, надеясь захватить там и уроженца этой деревни прапорщика Толмачева. По дороге отряд встретил крестьянина из деревни Шипицино, который сказал, что в их деревне скрывается несколько вышедших из леса человек. Деньгин приказал отряду двигаться к месту назначения, а сам, прихватив красноармейца Григория Простолупова, отправился вверх по реке. На окраине деревни Петр Деньгин заметил одинокого всадника. Всадник встревожился, пришпорил коня, но на свороте в лес конь споткнулся, и всадник вылетел из седла. Поднявшись, человек перепрыгнул через прясло и стал уходить к опушке леса. Пустив лошадей галопом, Деньгин и Простолупов нагнали его, разоружили. Это был Афанасий Мугайский. Мугайский одет в плащ Евгения Рудакова, в кармане часы покойного и план расположения землянок за рекой Вязовкой. Но сплоховали в какой-то момент красноармейцы, не сумели доставить главаря банды живым. Вот что пишет Петр Деньгин в своей объяснительной записке:
«Во время обыска Мугайский пытался бежать, для чего бросился от нас. На крик «Стой!» он не остановился, и мы двумя выстрелами убили его».
Работая в архиве, я в то же время вел обширную переписку с ветеранами гражданской войны на Урале, с людьми, которые работали в то время в губернском управлении и уездных отделах милиции. Тогда и пришло письмо от А. Просолупова из Чимкента, который принимал непосредственное участие в судебном расследовании бандитских выступлений в Алапаевском уезде, лично знал Е. И. Рудакова. Не могу не процитировать несколько строк из его письма в связи с только что сказанным:
«П. Я. Деньгин был боевой парень, мне рассказывали, что будто он повстречался на лесной дорожке с Афонькой Мугайским и не то убил его, не то взял в плен. Эти дела, пожалуй, знает Андрей Скрябин, который живет в Алапаевске, сейчас он персональный пенсионер республиканского значения[5]. Красноармейца Григория Простолупова (а не Просолупова, Просолупов — моя фамилия) я хорошо знал. Это житель Алапаевска, вальцовщик прокатного цеха, высокий, широкоплечий, белокурый парень, немного глуховат. Человек благородной души, бесстрашный храбрец. Он был со мной в группе 13 человек, которые застряли в тылу белых в октябре месяце 1918 года после сдачи белым Верхотурья».
В архиве отыскался еще один документ — «Доклад о ликвидации остатков банд», губотдела милиции:
«113 человек предстали перед Екатеринбургским военным трибуналом. Суд всесторонне разобрался в степени вины каждого. К смертной казни приговорены десять человек, в их числе Василий Толмачев, Терентий Брехов, братья Иван и Николай Иконниковы, настоятельница женского монастыря Евгения Гигина и другие».
Был объявлен вне закона и заочно приговорен к расстрелу капитан Тюнин.