Он сел рядом, обнял ее, прижал ее голову к своей груди и долго сидел так, закрыв глаза.

— Прости, — наконец прошептал он и поцеловал ее волосы, — прости. Ты больше никогда не услышишь от меня таких слов.

Эйлин вздохнула.

— Я уже давно простила. Не стоит к этому возвращаться.

Она улыбнулась и стала рисовать указательным пальцем фигуры на его груди.

— Знаешь, — сказала она, хитро взглянув на него, — а ты ничего. Я бы не прочь спеленать тебя еще разок.

Касавир поперхнулся и начал что-то бормотать, но Эйлин рассмеялась и взъерошила его волосы.

— Пошутила, пошутила.

— Если честно, я бы не отказался что-нибудь надеть и позавтракать, — сказал Касавир. — Ты можешь сходить в мою комнату?

Эйлин задумчиво посмотрела на него.

— Гм, вообще-то Иварр прописал тебе полный покой. Но, зная твою деятельную натуру, полагаю, что отсутствие одежды ненадолго задержит тебя в кровати. Так что, штанами ты будешь обеспечен. А вот насчет завтрака, — она вздохнула, — вынуждена тебя огорчить.

— А что случилось?

— Видишь ли, пока ты лежал в бреду, Иварр молился, и ему было откровение, что Тир спасет тебя, если он пообещает, что ты будешь сегодня есть одни фрукты.

Касавир покачал головой, отстранил от себя Эйлин и строго посмотрел на нее.

— Эйлин, зачем ты выдумываешь эти богохульственные небылицы? Я, по-твоему, ничего не понимаю в лечении? Так и скажи, что Иварр велел морить меня голодом.

Эйлин виновато кивнула:

— Какой ты проницательный!

— Давай договоримся так. Я соглашусь посидеть в лазарете, но при двух условиях: ты принесешь мне тайком от Иварра что-нибудь съедобное и побудешь со мной.

— Заманчивое предложение, — Эйлин чмокнула Касавира в щеку и встала с кровати, — я над ним подумаю. Ладно, пошла за штанами и едой. Только к Кане загляну, хорошо?