— Уж не собираетесь ли вы, благородный сэр Ниваль, прогуляться по окрестностям? Я бы не советовала, — она наклонилась к нему и зашептала, — говорят, ходят тут всякие. Пожиратели теней и прочие проходимцы. Не ровен час, побьют и дорогой доспех отберут. Вы бы уж потерпели, пока мы с их главным разберемся, а потом бы уж…

— Хватит паясничать, Эйлин, — резко перебил ее Ниваль, поправляя пояс на доспехе. — Во-первых, не припомню, чтобы мы переходили на «вы», а во-вторых, я пойду с тобой в Мерделейн.

Эйлин совершенно не по-рыцарски вытаращила глаза. Если бы это дитя порока вдруг призналось ей в вечной любви, ее бы это не так удивило. Она даже не сразу нашлась, что ответить, а это уже можно было приравнять к последствиям тяжелой психической травмы.

— Ниваль, ты чего сегодня объелся? — Наконец вымолвила она, — ты у Грейсона спро…

— Капитан! — Еще более резко одернул ее начальник Девятки. — Мое терпение не безгранично.

Эйлин выругалась в голос и глотнула коктейля из его кубка. Ниваль спокойно отодвинул кубок и попросил у Сэла новый. Утерев губы, она снова посмотрела на Ниваля.

— Да что с тобой? Какого черта ты на меня так официально орешь!

— Хорошо, буду орать неофициально! — прокричал Ниваль и хлопнул ладонью по стойке, но отбил ее и, морщась, тряхнул рукой.

«Черт! Нервы, — пронеслось в голове Эйлин. — Все сейчас на нервах. Даже этот красавчик». Поняв, что дальнейших попыток построить ее не последует, Эйлин угрюмо взглянула на блондинистого героя, изъявившего желание отправиться с ней в ад.

— И все же, откуда это бредовая идея пойти с нами? Тебе острых ощущений не хватает?

Ниваль махнул рукой и мрачно ответил:

— Если бы я сам знал.

Она приподняла брови:

— Не поняла.

Ниваль удовлетворенно кивнул.

— Это первый случай в истории, когда я с тобой абсолютно солидарен в твоем непонимании. Более того, таким дураком, как сейчас, я не чувствовал себя с тех пор, как решил, что из тебя выйдет рыцарь.

— Так, дорогой Ниваль, — возмутилась Эйлин, — недостатки моего воспитания обсуждай с Дэйгуном, он с радостью тебя выслушает и, может быть, не сразу пошлет. Объясни мне, наконец, в чем дело.

Ниваль вздохнул.

— Честное слово, не знаю. Называй это интуицией, предвиденьем или хрен его знает чем. Я и сам не рад. И знаю, что ты об этом думаешь. Но это не подлежит обсуждению. Я уже все решил и, поверь, это было нелегко.

Эйлин хотела было сказать очередную колкость, но, встретившись с ним взглядом, поняла, что не стоит. На его обычно непроницаемом лице аналитика, дипломата и опытного работника службы безопасности было написано несвойственное ему безрассудство, граничащее с отчаянием. Она решила, что он и правда не в себе, и лучше его не трогать. Она лишь сделала последнюю попытку отговорить его.