— Хм. А зачем они вам понадобились? — строго спросил мудрец в оранжевом.
— Мне и самой хотелось бы это знать, — честно ответила Эйлин, — но, видите ли, одному из нас было видение.
— Я бы назвал это, скорее, галлюцинацией, — уточнил Сэнд и ойкнул, получив щипок в мягкое место.
Эйлин подтолкнула Гробнара вперед.
— Видение? — в один голос переспросили мудрецы.
Хенна Одзисан подозрительно посмотрел на Гробнара.
— Такого на нашей памяти еще не случалось. Только настоящий сочинитель хайку, чья душа чиста и свободна от предрассудков, может удостоиться такой чести.
Гробнар нисколько не смутился.
— О, мне столько всего приходит с голову! Может быть, среди моих сочинений есть и эти самые хайку. Знаете, иногда я начинаю писать о том, что вижу, а потом вижу что-нибудь другое и сбиваюсь с мысли. Тогда я беру чистый листок и пишу снова. Вот, посмотрите, что я записал в дороге.
Гробнар вытащил из-за пазухи кипу мятых листочков и подал мудрецам. Мудрецы нахмурились и стали сосредоточенно читать письмена Гробнара. По мере чтения их лица озаряли улыбки.
— Вакаттане, ты только послушай! — Восторженно произнес Бака Тоно. — «Воробышек-дружок! / Прочь с дороги! Прочь с дороги! / Видишь, конь идет».
— А вот это, — подхватил Хенна Одзисан. — «Не знаю, что за люди здесь, / Но птичьи пугала в полях — / Кривые все до одного!» А это просто шедевр: «Как здорово, что все мы / Собрались на моей ладони — / Солнце, букашка и я».[4]
— Предсказание Великого Учителя Дзю сбылось! — вскричал Бака Тоно.
Надо было видеть лица спутников, когда оба мудреца почтительно опустились перед Гробнаром на колени и с низким поклоном отдали ему размашисто исписанные бумажки. Когда они подняли головы, на глазах Хенна Одзисана были слезы. Он утер их рукавом халата и проговорил, всхлипывая:
— Рукав моего кимоно увлажнился, но я не стыжусь этого. Ибо я долго ждал этого счастливого дня.
Друзья недоуменно переглядывались. Наконец, Эйлин не вытерпела.
— Постойте, постойте, уважаемые. Мы пришли сюда по конкретному делу. Может, все-таки поговорим об Уэндэрснейвенах?
Бака Тоно закивал и поспешно произнес:
— О, да, да, простите эту бездарность из бездарностей.
Он толкнул Хенна Одзисана в бок и прошипел: