— Спокойно, — сказал я. — Это просто гниль осыпается. Сейчас по своим же следам отсюда выйдем. А лягушек здесь нет. Им тут жрать нечего.

И действительно.

Несмотря на сырость, не пищал ни единый комар. А возле озера они были, точно помню.

Снова чавкнуло.

И еще.

И опять.

С деревьев гроздьями посыпались лоскуты мха, бороды отсыревшей гадости, позеленевшая изъеденная паразитами кора…

— Чаго это? — высунулась из валенка заспанная растрепанная головенка. — Мерзостью смердит… Ох, ты ж, батюшки! Чаго стоите остолопы? Бягите скорее!!! Сейчас ночнетсиииии…

Его слова будто послужили сигналом.

Началось.

Мох, вокруг нас, под нами, над нами, пошел волнами. Задрожала земля, страшные звуки похожие на скрежет и хруст ломаемых костей ударили по ушам.

— БЯЯЯЯЯГИИИИТЯЯЯЯ!!!

И мы побегли. Побягли? Ну уж точно не побежали. Так не бегут, так улепетывают. Нафаня с валенком в вытянутых руках снова торил дорогу, а я несся в кильватере. Рыжий, пожалуй, даже побил свой же собственный рекорд по бегу с крушением препятствий, поставленный во время эпического отступления от квакнувшей у озера лягушки.

Вокруг вспухали мшистые кочки взрываясь миллионами осколков, щепок и ошметков. Из зеленой слизи, показывались, терзая воздух и самих себя зубастые, ощерившиеся чернотой пасти. Пасти хватали все что подвернется и тут же прятались. Мох расступался, зияя провалами бездонных пропастей и смыкался вновь. Он поднимался гигантскими волнами поглощая и перемалывая деревья, пни, и даже скалы. Перемалывал в труху, в песок.

Истошно верещал домовой, тяжело пыхтел Нафаня, а я бежал и надеялся только на одно… Нет, на две вещи. Первое, что мы выберемся из этого заплесневелого растительного ада. И второе. Что бежим все-таки на север. Очень уж не хотелось лезть в это гиблое место еще раз.

Стоны и скрипы остались позади, чавканье и хлопки прекратились, и даже дышать стало легче. Первым заметил отсутствие опасности домовой. Полезное существо, однако. Хоть и алкаш, конечно.

— Усе, усе… Стооой!!! Тпррррууу!!!

Нафаня остановился как вкопанный, а я по инерции влетел прямо в его твердокаменную спину. Хоть бы пошатнулся, сволочь. Куда там! А вот я будто с разбегу о ту самую пресловутую стену приложился.

Нафаня переводя дух опустился в траву… Да, точно самую настоящую траву, а не гнилой мох, слава… Хм… Вот, даже и не знаю уже, кому. Амбал о чем-то глубоко задумался, шевеля губами.

Я кастанул на себя «Лечение» и потрогал пальцем почти мгновенно переставший кровоточить, разбитый в лепешку нос. Поморщился. Нос все еще болел. Так, где-то там у меня было «Обезболивание»… Эх, жаль линейка быстрого доступа такая коротенькая.