— Ольга правильно говорит, ты храбрый и сильный, а когда мы вырастим, вы господин лейтенант, будете нас с ней от басурманов защищать.

Что оставалось мальчишке, (хотя и в чине лейтенанта с 1869 года) которому сразу обе принцессы поют осанну. Он естественно превратился в надутого индюка, и грозным, немного по ребячески срывающимся голосом, дал команду «продолжать движение»! Девчушки со смехом и визгом одна дернула постромки, вторая изобразила из себя кучера и коляска влекомая двумя детскими силами помчалась по цветочной алее парка. Доминантой в этой невинной и весёлой забаве была дочь дяди Миши, сие было хорошо заметно даже невооружённым глазом!

Тут-то у меня, коварного злодея — самодержца всея Руси, очень коварная мысль окончательно сформировалась и оформилась. В той истории Анастасия Михайловна стала женой великого герцога Мекленбург-Шверинского Фридриха Франца III, естественно это был династический брак. Мы Николай Второй его таким же династическим и оставим, только мужа заменим на другого. При решительном характере и физических данных Анастасии Михайловны, «лошадика» она в маленьких бархатно-ежовых ручках будет держать цепко и надёжно до конца дней своих.

Как вам такая коррекция истории нравится. Кто в этом времени станет мужем Анастасии?! Догадайтесь ка с трёх раз?! Был любимый внучек, станет любимым племянником! Прикинув ещё раз все плюсы и минусы, я обратился к Виктории:

— Вики, (так она сама просила её называть) после операции думаю, вам следует несколько месяцев погостить в Ливадии. Там и климат мягкий и врачи соответствующие, да и Лизе с дочерью будет значительно более комфортней чем в Питере. Выходит все вместе до ноября в Крыму время и проведёте.

Сёстры обнялись, о чём-то пошушукались и обещали подумать. Я, естественно, делаю вид, что не знаю и не замечаю беременность Виктории. Блокнот мне уже давно сообщил, что в 1870 году она произведёт на свет принцессу Софию.

(Себе узелок на память завязал. Проверить, когда в Коктебеле будет завершено строительство планёрной станции. Какой мальчишка устоит, перед возможностью полетать?!).

Распрощавшись с венценосными женщинами, я отбыл в Гатчину. Там через час встреча с силовиками, хотя операция прошла в основном успешно, но ещё много неясностей.

Думаете мне очень нравиться разбираться с «уловом» Валуева и Игнатьева? Как бы не так. Но, сан обязывает и никуда от этой работы не уйти. Предварительное следствие позволило разделить задержанных на несколько групп:

— Болтуны, демагоги и прочие пустозвоны к ним примкнувшие;

— Организаторы финансовых злоупотреблений;

— Коррупционеры гражданские;

— Коррупционеры военные;

— Заговорщики и боевики;

— Наёмные убийцы и рецидивисты.

Первое, что хотелось сделать, дать верхней группе в руки кирку и отправить на строительство дорог. Остальных повесить, сделав исключение для военных в чине полковника и выше. Тех расстрелять! С таким подходом не согласились силовики. Они из приведенных групп хотят для себя ещё и информаторов заполучить. Вот и разбираются с каждым в отдельности, перекрёстные допросы устраивают, очные ставки, короче всё, что им делать, как профессионалам полагается.

Обрадованный конструктивизмом СБ и МВД, я уже хотел было махнуть рукой на все эти следственные действа, как верный адъютант предложил мне взять телефонную трубку.

Звонок Инюшина….?! Так и есть, среди задержанных татей, с полсотни его идеалистов. Развесили уши, открыли рты и внимали, как заморские и местные иуды упражнялись, порицая самодержавие, как отживший политический строй. Так внимательно слушали, что даже не сообразили, что оплот демократии тем же механизмом управления пользуется, разве что называет его по-другому.

Что же с нашими чистосердечными дурачками делать, как поступить?! На их учебу средства государственные затрачены, да и дебилов среди задержанных нет. Дать им в руки кирку, при дефиците кадров нерационально. Тут подумать надо. Что же ответить главе народников? Беру этакий тайм аут, и тяжело вздохнув, произношу в телефонную трубку:

— Николай Андреевич, я почти согласен с вами в том, что задержанные члены вашей политической организации, в покушении на мою особу участия не принимали. Более того, я совершенно уверен, что моё убийство не соответствует вашему политическому кредо! Одно но, есть факты, свидетельствующие об обратном. Давайте подождём окончания следствия, а позже вернёмся к этому разговору.