К подаркам начальства жизнь меня научила относиться осторожно. Кому-то это подарки, а кому-то новая головная боль. На сей раз мои опасения не подтвердились. ВК привёз новую форму, разработанную специально для бронеходных подразделений и высочайший указ о её введении. После переодевания, состоялось общее построение, на котором был зачитан приказ о проведении учений.

Помимо формы к нам прибыли специалисты по беспроводной связи, откуда-то из-под Москвы, они привезли отсутствующие устройства, и после ознакомления с ними моих людей прибывшие будут следить за их работой во время учений. Поскольку стрельбы пока не планировались, то орудийных специалистов на борту не будет и места для дополнительных связистов должно хватить.

Все эти хлопоты совместно с отработкой взаимодействия с инженерным батальоном заняли почти неделю. Это для учений с планируемой длительностью двое суток.

Вот, наконец дан сигнал, посредники (на лошадях) запустили часы и сделали первые записи. Учения начались….

Через четверо суток назад вернулись. Не все, к сожалению, нет погибших, слава Богу, нет, но часть техники, посредники посчитали выбывшей из учений. Из четырнадцати бронеходов обратно своим ходом вернулись только десять…. Могло быть и меньше, но выручили бойцы ремонтного отделения, три бронехода с мелкими поломками вернули в строй.

Вместо ожидавшегося разноса, Великий Князь на разборе нас похвалил и выразил уверенность, что следующие манёвры пройдут более успешно. Здесь, наверное, свою роль сыграли наши артиллеристы, которые на отдельном полигоне показали весьма приличные результаты, что несколько скрасило «потери» полученные на переходе.

Разбор с конструкторами и заводчанами был тоже щадящим, Владимир Александрович пожелал им поскорее разобраться с причинами, приведшими к отказам бронеходов на марше и устранить их, а так же наметить меры контроля для своевременного выявления возможных дефектов.

На утро, когда уже собрались прощаться, я задал вопрос его императорскому высочеству:

— Владимир Александрович, а как вы успеваете, за такое краткое время перемещаться на столь значительные расстояния?

— А вы имеете сейчас возможность меня до ВЗПП проводить?

— Да, конечно.

— Ну, вот и отлично. Сами всё и увидите.

Примерно через часа полтора мы были на этой самой ВЗПП. Сейчас я уже знаю, что это означает взлётно-посадочная полоса. Небольшое строение и немного подальше ещё одно с застеклённой башней и длинные широкие дорожки. Внешне, это было всё. Вблизи первого здания нас встретил военнослужащий, в несколько необычной форме, который строевым шагом направился к ВК и отдал рапорт. Приняв его, и поприветствовав рапортующего, Владимир Александрович спросил:

— Петрович, а что у нас есть ещё время провезти по небу Российского Бронеходчика?

— Немного, но есть.

— Евгений Михайлович, идемте, посмотрите наш штабной аэроплан, на котором мы и перемещаемся.

Красивая, именно красивая серебристая конструкция, которая называлась аэроплан, имела люк и несколько кресел внутри.

— Располагайтесь, сейчас взлетать будем.

Аэроплан загудел своими моторами, сделал короткую плавную пробежку и через несколько минут мы были уже в воздухе! В ОКНА (иллюминаторы) были видны и строения внизу и полоса, по которой аэроплан разбегался, а немного вдалеке город Челябинск и наш завод (вернее наш завод и кусочек города). Сделав круг, машина также плавно приземлилась.

— Вот так мы и перемещаемся, со скоростью двести вёрст в час, но всё равно устаёшь. В конце дня бывает, мечтаешь до любой горизонтальной поверхности добраться.