Однако утро прошло, а никаких известий от Северины так и не последовало. Он позвонил ей. Ее не оказалось дома. Юссон заколебался: стоит ли идти в сквер к Нотр-Даму? Естественно, он заготовил правдоподобную тему для беседы с Пьером, но молчание Северины заронило в его душу предчувствие какой-то смутной опасности. Однако именно это предчувствие как раз и заставило его принять окончательное решение.
Подобно многим достаточно благородным, но страдающим от какого-нибудь тайного порока людям, Юссон стремился искупить этот порок, всячески развивая хорошие качества. И коль скоро предстоящая встреча с Пьером вносила в его душу изрядную долю беспокойства, он решил, что не отменит ее.
Из-за этих раздумий он пришел в сад всего за несколько минут до назначенного времени. Едва он двинулся по маленькой аллее, откуда был виден левый берег, как тут же заметил Пьера и направился к нему.
Марсель рванулся как раз в этот момент.
Даже если бы решение Марселя не было таким твердым, уже один только крик Северины, страстный, смертоносный, идущий из недр плоти, заставил бы его ударить. Этот крик настраивал душу на боевой лад, подогревал кровь — именно этого опасался Ипполит, когда говорил о Марселе. А поскольку удача уже несколько раз сопутствовала ему в трудных делах, сейчас уже ничто не могло остановить его.
Он бежал, держа пальцы на раскрытом в кармане ноже со стопором. Голова у него была ясная, и Марсель размышлял: «Он упадет, я прыгну на газон, и, раньше чем меня хватятся, Альбер рванет вперед». Он верил в свою силу, в ловкость и в сноровку своего шофера. Но в расчетах он не учел возможность вмешательства Пьера и настороженности того, кого он наметил своей жертвой.
Видя, что прямо на Юссона несется какой-то человек, Пьер, шедший им навстречу, сделал предупреждающий жест. Юссон резким движением инстинктивно обернулся и уклонился от удара. Перед его лицом что-то сверкнуло. Марсель, ловкий, как животное, тут же обрел равновесие и опять занес нож. Но Пьер бросился вперед. Рядом со своим лицом он увидел чье-то искаженное металлической ухмылкой лицо. Удар достался ему. Поразил его в висок.
Марсель еще мог бы убежать. Но он понял, что ударил мужа Северины. Замешательство длилось всего секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы его погубить. Пьер зашатался, Юссон схватил руку, которая держала потускневшее оружие. Марсель попытался вырваться, но в тощем теле его противника жила редкая сила. К тому же на подмогу уже спешили прохожие, уже раздавались свистки полицейских. Марсель прекратил сопротивление. У его ног лежал неподвижный человек.
Глава 10
После всех окольных путей, поворотов и бесконечных остановок Альбер окончательно остановился на площади Бастилии.
— Ну а теперь давай сматывайся, — сказал он Северине.
Та не поняла.
— Вылезай, — с угрожающими нотками в голосе приказал Альбер. — Сегодня не тот день, чтобы слишком высовываться.
Северина вяло повиновалась и, лишь когда он уже готов был тронуться с места, спросила:
— А Марсель?
Альбер посмотрел на нее со злостью, но ее искреннее непонимание было столь очевидным, что он только проворчал:
— Читай вечером газеты! И подумать только, что все это ради тебя!
«Форд» быстро исчез из виду.
— Я должна возвратиться домой, — громко сказала Северина.
Двое прохожих, обернувшись и улыбаясь женщине, которая разговаривала сама с собой, вывели Северину из оцепенения. Ее способность воспринимать действительность прервалась в тот самый момент, когда она увидела, как Марсель готовится к прыжку. Тряска в машине и бесцельная езда окончательно ее истомили. Северине показалось, что она ехала целую вечность в этом подозрительном автомобиле с этим немым, вцепившимся в руль человеком. Между тем теперь нужно было снова пускаться в путь, не зная, куда он приведет. Бросая Марселя вперед, она надеялась выстроить стену, вырыть ущелье, воздвигнуть нечто непреодолимое между собой и будущим. А тут она вдруг почувствовала, что ни одно живое существо не в состоянии вырваться из непреложного сцепления событий. С трудом, на ощупь продираясь сквозь плотную, как хаос ее мыслей, мэку, она пыталась связать то, что она прожила, с тем, что ей предстояло прожить.