На краю кровати футболка Кешнова, которую он похоже успел сбросить, прежде чем отрубиться, а на тумбочке моя косметика.

Наша комната... я так сопротивлялась совместному проживанию, но говнюк меня быстро переубедил, и все было так правильно. Он и я. Наш маленький мир, построенный с таким трудом вместе, горит ярким пламенем, и скорее всего потушить и восстановить последствия пожара будет невозможно.

Взгляд натыкается на мирно спящего Кешнова, и обессиленное сердце сжимается. Так больно, как никогда раньше. Даже когда отец отказался от меня в лицо сказав о том, что я ему не нужна, мне было не так больно. Тогда со мной был Матвей.

С усилием отрываю ноги от пола, подхожу ближе и приседаю на край кровати.

Что ж ты сделал с нами, Матвей? Неужели это того стоило? Дрожащими пальцами провожу по светлым волосам, а в горле растет ком. Хочется лечь рядом, уснуть, и чтобы все случившееся оказалось сном. Чтобы утром проснуться от горячего дыхания на моем затылке, от жадных ласк, всегда будивших быстрее будильника, от хриплого голоса любимого, шепчущего, как он за ночь соскучился. Утыкаюсь лбом в висок спящему Матвею, позволяя себе эти последние секунды слабости. Слезы больше не останавливаю, просто вдох за вдохом пытаюсь дышать.

Не знаю сколько я так сижу. Наверное, несколько минут, за которые понимаю, что с каждой секундой уничтожаю себя все больше и больше.

Выдохнув, отрываюсь от Матвея и рывком встаю с кровати. Достаю из шкафа дорожную сумку и неспешно складываю в нее самое необходимое. Пара кофточек, джинсы, нижнее белье, документы, книги, косметика, кое-какая одежда. На первое время хватит. Перебирая на полке вещи, натыкаюсь на шарф, принадлежавший когда-то погибшей сестре Матвея. Сжимаю мягкую ткань в ладони и уже собираюсь положить его поверх собранных вещей, как в последнюю секунду передумываю. Пусть у него останется хотя бы что-то от сестры. С трепетом прижимаю мягкую ткань к щеке. Когда-то эта вещь была для меня очень дорога. Она и сейчас такова… Но забрать ее с собой означает каждый раз вспоминать Матвея, когда буду носить шарф, а мне и так придется приложить максимум усилий, чтобы не сойти с ума от воспоминаний и мыслей.

Аккуратно складываю его и кладу на край полки.

Осталась обувь и в принципе все.

Снова оборачиваюсь на Кешнова, понимая, что оставить его в таком состоянии не смогу. Как бы не хотелось уйти сейчас, наплевав на все, но не могу. Не прощу себе, если с ним что-то случится этой ночью. Мало ли чем его накачали и какие последствия повлечет за собой ослабленный после драки организм, не справившийся с наркотиками.

Приложив два пальца к его запястью, отсчитываю учащенный пульс, а потом стащив с кровати плед, усаживаюсь в кресло, подогнув под себя ноги. Не могу лечь рядом… просто не могу…

Глава 27

Матвей

Блядь, что ж так башка трещит? С трудом разлепляю глаза, выныривая из пустого сна. Знакомые стены, открытый шкаф, стол. Несколько секунд требуется на то, чтобы понять, где я нахожусь. В висках и затылке давит так, словно по мне от души прошлись арматурой.

Сглатываю сухость во рту и тру лицо, пытаясь прийти в себя. В руках и по всему телу прокатываются болезненные ощущения. Состояние дебильное какое-то. Словно я вчера перебухал. Пытаюсь найти в памяти подтверждение своим мыслям, но хоть убей не помню, чтобы вообще куда-то ездил. Да и в принципе, оказывается, ни хрена не помню. Сажусь на постели, силясь выцепить хотя бы какие-то воспоминания или намеки на них, но в голове туман. Пиздец.

Охренеть какое знакомое состояние. Когда-то давно я часто плавал в подобном тумане.

Встаю на пол, замечая, что на мне вчерашние спортивные шорты, в которых я дрался, а кроссовки валяются рядом с кроватью.

Так… бой.

Отрывки последнего боя едва уловимыми мухами пролетают в сознании. Я победил? Пытаюсь зацепиться за эти летящие в разные стороны кадры. Помню, как мне было охуенно, когда стоял на ринге, помню даже визг тёлок и музыку, рвущуюся битами.

Голову пронзает укол боли, заставляя скривиться, а когда дохожу до зеркала в коридоре, понимаю почему. Левая скула красноречивого синего цвета, на брови запеклась кровь, а ребра украшены кровоподтеками. Красавчик, бля. Помню удары в голову и то, как завалил Хукера. Но момент победы или проигрыша отсутствует. Что за хрень?