Они ехали по залитым дождем одиноким улицам почти полчаса, и в это время Лоурен думала о восхитительных вещах, которые сделал с ней Макс в течение ночи, и о том, как он шептал ей в ухо милую чепуху, которая заставила ее покраснеть. И они опять будут вместе завтра утром, прямо после того, как Райан и Джеми уйдут в школу.

На этот раз Лоурен испытала удовольствие от пробуждения в семь утра, потому что она планировала прыгнуть обратно в кровать с самым желанным партнером.

Чем ближе они подъезжали к Палм-Бич, тем дальше уплывали облака. Наконец солнце осветило тротуар, и потоки яркого света ослепили их. Макс сбавил скорость, пока они огибали углы, ударил по нескольким лужам, которые невозможно было пропустить.

Они брызнули грязной водой на ее ноги и замоченное дождем платье, и вскоре байк повернул на круговую дорогу перед ее домом.

В этот момент все хорошее закончилось.

Селеста стояла около открытой двери «Бентлей», ее глаза сузились от гнева.

- Доброе утро.

- Доброе утро, мама. - Лоурен соскочила с мотоцикла, отдала Максу шлем и кожаный пиджак, в который была одета. Она провела пальцами по волосам, стараясь придать себе презентабельный вид, - невыполнимая задача, принимая во внимание, что ее платье прилипло к телу и вода стекала с него. - Я бы обняла тебя, - обратилась Лоурен к матери, стараясь поднять Селесте настроение, - но я в беспорядке.

Селеста не удивилась:

- Ты хорошо провела вечер?

Лоурен сжала руку Макса.

- Это был лучший вечер в моей жизни.

- А как я провела этот вечер, тебя хотя бы чуть-чуть интересует? Тебя вообще заботит, что ты унизила меня на глазах у Джеральда? - спросила Селеста, захлопывая дверцу машины. - Согласна, разговор о краже драгоценностей мог быть из ряда вон выходящим, но у тебя не было причины убегать от своих гостей просто потому, что мистер Уайлд был оскорблен.

- Я тоже была оскорблена, мама.

- Чем?

- Тем, как ты третировала моего гостя.

Макс положил свою руку на ее руку:

- Ты не должна защищать меня.

- Единственный, кого я защищаю, это я сама, отрезала Лоурен и опять обратилась к своей матери: - Ты двадцать девять лет твердила мне, что я унижала тебя тем или другим способом, и я провела двадцать девять лет, стараясь исправить все свои ошибки, но я не могла сделать тебя счастливой.

Она чувствовала, как Макс сжал ее руку, знала, что он хотел остановить ее прежде, чем она пожалеет о сказанном, но слова выскакивали сами собой.