Он не отводит от картины хмурого взгляда, поэтому мне приходится спросить:

– Почему?

– Ее написал компьютер. Замысел в том, чтобы с помощью МРТ проанализировать порядок и объем мазков. Но, если сравнивать с подлинником, видно, что это абсолютная ерунда. Один мой материаловед считает, что в оригинале слишком много неправильных мазков и исправлений.

– В следующий раз копируйте того, кто умел рисовать.

– Ха, – усмехается он. – Я Милл-От[12].

– Лайонел Азимут.

– Я знаю. Пойдемте в мой кабинет.

– Пожалуй, для начала я покажу вам вот это видео, – говорит Милл-От.

Он сидит за стеклянным письменным столом. На столе только маленькая розово-золотистая пепельница, в которой лежит визитка лицом вниз, и белый конверт с мягкой подкладкой, который, скорее, разрезали, чем разорвали.

– Налить вам чего-нибудь? – спрашивает он.

– Нет, спасибо.

Если Милл-Оту нужны мои пальчики, пусть пошлет кого-нибудь на гребаный корабль.

Если они ему нужны.

Я не знаю, чего он от меня хочет, потому что не знаю, за кого он меня принимает. Профессор Мармозет ни за что не рассказал бы ему правду, но я думаю, такой богатый человек мог бы навести обо мне справки[13]. А справок о Лайонеле Азимуте набралось бы совсем немного.

– Что вам сказала доктор Хёрст? – спрашивает Милл-От.

– Ничего.

– Хорошо. Интересно посмотреть на вашу реакцию.

Милл-От пробегается пальцами по неявно отмеченным участкам письменного стола, и часть стены превращается в экран.

Еще одно незаметное движение приглушает свет.

Видео начинается без звука. Сначала на экране появляются только фотографии, в основном в сепии и черно-белые, смонтированные функцией “Кен Бёрнс” в чьем-то видеоредакторе. Леса и озера. Коренные американцы позируют в одежде из оленьей кожи. Какие-то бородатые мужики во фланелевых рубашках перед входом в шахту. Затем вдруг “кодахром”, как будто из 1970-х, семья в каноэ. Потом опять черно-белые леса и озера.