Там не было ничего особенного. Серые стены были голыми, а постельное белье ― черным, как и немногочисленные предметы мебели. Ванная комната выглядела столь же унылой, с той же холодной, стерильной атмосферой. Ни одно из помещений не раскрывало ничего о человеке, которому принадлежит, за исключением запаха.

Это был его аромат. Я вдохнула его в ту же секунду, как только парень не позволил мне упасть лицом вниз ― дважды. Он не был синтетическим ― полностью натуральным. Это было экзотично, немного расслабляло, а после сна в постели опьяняло.

Босые ноги несли меня по прохладному сланцевому полу. Плюхнувшись на металлическое сиденье, закрыла глаза. Теплый солнечный свет падал на лицо из овального окна над унитазом.

― Дерьмо, я влипла.

Глаза распахнулись, словно я только что проснулась. Сделав свои дела, бросилась к раковине. Вспышку боли в боку почти не заметила.

Слишком сосредоточившись на том факте, что проникла в это место, чем бы оно ни было, черт подери.

Волнение слегка поутихло, когда напомнила себе, что попасть внутрь должно быть было проще простого. Ничто из того, через что пришлось пройти, не представляло собой легкую прогулку. Скрытые препятствия, медленно, но верно становились очевидными.

В зеркале над раковиной взглянула на отражение, хмурясь на женщину, уставившуюся на меня. Светлые локоны были спутаны в колтуны, также имелось несколько ярких синяков от моей недавней эскапады, которые резко выделялись на коже. Мне не слишком понравилось это зеркало. В нем вообще не было никаких трещин.

Проведя пальцами по краю футболки, подняла ее и осмотрела колотую рану. Ромеро на удивление неплохо зашил меня. Немного крови и струпьев все еще цепко липли ко мне, хотя этого следовало ожидать. Область все еще была чувствительной на ощупь, вдобавок к уродливому красноватому цвету.

Дав футболке вернуться на место чуть выше колен, включила кран и, наконец, заглянула внутрь картонной коробки на стойке. Там были разные размеры мужской и женской одежды, а еще несколько пар обуви. Если Ромеро и его приятели не собирали вещи на черный день, то можно лишь предположить, что все это принадлежало каким-то жалким, несчастным, мертвым душам.

Вытащив клетчатую рубашку с длинными рукавами, которая была примерно на пару размеров больше, отложила ее в сторону. Еще через несколько секунд раскопок у меня была пара черных ботинок и чей-то кружевной бюстгальтер. Подняв и посмотрев на номер, пожала плечами. Было бы немного тесновато, но он выглядел чистым, и не похоже, что предыдущий владелец мог возразить.

Стянув футболку Ромеро, умылась как можно быстрее краем скомканной банданы, уделив несколько секунд тому, чтобы попить из-под крана.

Результат был далек от совершенства, но я не стремилась победить ни в одном конкурсе красоты.

Двигаясь к двери на цыпочках, пыталась что-то услышать. Лишь безмолвие. Со счетом каждой секунды и тиканья часов, старалась привести мысли в порядок.

Девид недолго оставался на одном и том же месте. Если бы Ромеро знал, где он, ему пришлось бы как-то действовать в ближайшее время. В том случае, если они не сотрудничали. Потенциально это могло привести к различного рода неприятностям. Я хорошенько осмотрелась и задала себе вопрос, меняющий правила игры: Что, бл*ть, теперь?

Направившись обратно в уборную, закрыла крышку и использовала ее как ступеньку к бачку наверху. Держась за едва существующий оконный край, встала на цыпочки и подтянулась настолько, насколько позволял бок, прищуриваясь от солнечного света. Что за черт?

Сузив глаза, еще немного вытянувшись, попробовала определить, где же именно находилась, но все, что увидела ― пустоши.

Посмотрев, как можно дальше влево, при этом немного наклонившись, увидела маленькие черные пятна в воздухе над круглой ямой, полной виднеющихся трупов.

Справа не было ничего, кроме здания, в котором я находилась: своего рода отремонтированный склад. Старые товарные вагоны были уложены друг на друга и служили забором, который соединяла большая пара ворот, связанных цепью. Они были заперты, как догадывалась, механическим замком. Совершенно очевидно, что у них было две цели ― не впускать одних людей и удерживать других внутри.

Если все пойдет не по плану, это был единственный выход.