― Я видел, как тот мужчина ударил тебя ножом, ― произнес он через минуту. ― Досадно. Если бы я не был женат, возможно, приберег бы тебя для себя.

Какой же это был бы гребаный кошмар.

― Я заполучил там Арлен, когда ее дядя любезно остановился и предложил меня подвезти. А это он.

Он жестами показал в сторону обезглавленного туловища, лежащего у бочек для нефти. Я взглянула на Арлен; сейчас она уставилась в землю.

В целом, я не испытывала жалости к людям, но надеялась, что ради ее здравомыслия ей не придется наблюдать как это происходит.

Мужик продолжил распиливание, время от времени что-то говорил ребенку, раздирая тело и бросая случайные кусочки в ведра.

― Терь тебе никада не захочется есть мозг. Это никуда не годится, за исключением СКЯ. Это синдром Кре́йтцфельдта-Я́коба (прим.: прогрессирующее дистрофическое заболевание коры большого мозга, базальных ганглиев и спинного мозга), ― пояснил он, достаточно громко, чтобы все мы могли слышать. ― Ребрышки, ну, кому же не нравится хорошее барбекю? ― шутил он. ― Предплечья ― жесткое мясо. Жена любит использовать эти куски для супа. Плечи нужно немного проработать, чтобы сделать их нежными, но как только закончишь, то получишь отличный стейк. О, и все, что сзади, предоставит тебе хороший выбор. А теперь, может ли кто-нибудь из хорошеньких леди угадать, какая часть моя самая любимая?

С омерзительным зубастым оскалом он взглянул между мной и Арлен, перевернув тело на живот.

Рука, над которой он работал, болталась на небольшом участке сухожилий, которые медленно разрывались на части.

― Это ягодицы! ― он рассмеялся и шлепнул мертвую девушку по заднице. ― Положи это в мультиварку на несколько часов, и оно напомнит мне воскресное жаркое моей мамы.

Никто из нас не произнес ни слова. Понятия не имела, почему он почувствовал необходимость поделиться всем этим, хотя эта информация мне никогда не была нужна и не интересовала.

Я уже слышала раньше о каннибалах. Они отказались быть простыми изгоями, а никто другой их не принял. У Дикарей не было политики открытых дверей, и они чертовски не могли жить в Центриоле ― мегаполисе.

Однако, как и все остальные, они обычно собирались группами; безопасность в численности и все такое прочее.

Они не могли достать пищу через каналы связи или другими способами, так что животные и люди были их единственными вариантами.

Тем не менее, слышать о чем-то и видеть это ― две совершенно разные вещи.

Прислушиваясь к его тяжелому дыханию, по мере того, как он уставал и начинал потеть. Я отвернулась, когда мужик начал обдирать отдельные кости, используя коготь молотка, чтобы тянуть и поддевать.

После очередной молчаливой паузы, он начал насвистывать, работая. Отгородившись от окружающего шума, откинула назад голову и уставилась в потолок.

***

Гигантский таракан, мчащийся по руке, разбудил меня.

Отбросила его и наблюдала за тем, как он летит через грязный пол. Цепь на шее звякнула от внезапного движения, мгновенно напомнив мне, где я была.