Ольгерт взял пакет, вынул футболку, не поворачиваясь спиной к присутствующим, что можно было расценить и как вежливость тоже, расстелил ее на столе, достал из кармана прозрачный пластиковый пакетик, вытряхнул из него оторванный лоскуток, приложил его к родному месту и, взяв в руки лупу, быстро и внимательно рассмотрел место отрыва.

– О’кей, – удовлетворенно сказал он наконец, достал сотовый телефон и, набрав длинный номер, стал говорить в микрофон по-немецки.

– О’кей, – еще раз произнес он, закончив говорить по телефону, и обратился к Петру:

– Господин Волькофф дольжен знать цифра. Это так?

– Так, – ответил Петр.

– Момент. – Мужчина, умудряясь все время быть лицом к собеседникам, открыл большой чемодан, вынул из него и с металлическим стуком положил на стол небольшого размера, обтянутый натуральной желтой кожей кейс. Потом вынул из кармана портмоне, а из него – два маленьких ключика, висящих на брелоке, и протянул Волкову:

– Битге.

Петр, повернув ребристые колесики замка, набрал четыре цифры, вставил ключик, повернул его и открыл кейс. В нем ровными рядами, как раз под размер, лежали банковские упаковки долларов. Гурский отметил, что купюры – сотенные.

– Все так?

– Все так, – Волков опустил крышку, запер замок, а ключи положил в карман пиджака. – Ауф видерзейн.

– Чюс.

– До свидания, – сказал Гурский. Выходя в коридор, Петр заметил, что дверь номера, расположенного напротив, плотно закрылась.

Они спокойно спустились на лифте, пересекли холл и при выходе из гостиницы стали свидетелями того, как упакованый в черные бронежилеты и вооруженный короткими автоматами доблестный ОМОН, помогая процессу прикладами, оперативно загружал в фургон явно свежепобитых «лиц кавказской национальности».

– А ведь на их месте должны были быть мы, – изрек Гурский.

– На чьем конкретно? – усмехнулся Петр.

Возле джипа Волков отдал кейс Адашеву, они забрались в машину и отъехали от гостиницы. В полном молчании проехали по набережной Невы, потом – мимо Смольного собора, потом опять выехали на набережную, переехали по Троицкому мосту, вблизи Петропавловской крепости, через Неву и покатились по Каменно– островскому проспекту.

– Поехали на острова? – предложил Гурский.

– Туда и едем.

Проехав станцию метро «Петроградская», Волков с визгом шин заложил в запрещенном месте левый поворот, пролетел на Чкаловском проспекте под два красных светофора, затормозил у круглосуточного магазина и вышел из машины. Гурский сидел и безучастно смотрел прямо перед собой. Петр вернулся с двумя большими пакетами, бросил их на заднее сиденье и сел за руль. Машина тронулась с места.

– А я все ждал, честно говоря, – задумчиво сказал Гурский, – когда же нас грохнут? Или арестуют. Или уж кинут, в конце концов.