Что может потребовать запертая на ограниченном пространстве не совсем здоровая психически женщина? Свободы? Возвращения к своим? Или любви Филиппа? От последней мысли захолонуло сердце. Лилит, как никто другой, имела права на её мужчину. И здесь уж от самой Нэйты ничего не зависело. Ладонь безвольно разжалась.
– Я хочу увидеть моего мальчика. Хоть издалека! Хоть разок! Как я боялась даже думать о нём. Ведь его могли украсть! – доверительным шёпотом сообщила она. – Я знаю, им нужны такие дети. Дети, имеющие возможность жить на Планете. Но он другой, я верю тебе, женщина моего мужчины! Мой сын никогда уже не станет настоящим иингу! Его не коснётся древнее проклятие! – глаза Лилит разгорались уже знакомой глубинной тьмой.
Пора уходить. Филипп опять взял руку Нэйты и поспешил к выходу. По дорожке к ним уже спешила обеспокоенная служительница.
– Мы придём, мы обязательно придём к вам с Макаром! – пообещала Нэйта перед тем, как уйти прочь.
***
Надолго откладывать визит не стали. Уже на следующий день Филипп и Нэйта с Макаром, судорожно вцепившимся в её руку, вновь стояли перед воротами клиники.
– Нэйта, – слово царапнуло слух. Уже давно Макар не называл её по имени, – а разве у человека может быть две мамы?
– А ты хочешь этого сам?
– Ну-у, она же моя мама. И ты моя мама, правда?
– Да, это так. Значит…
– Значит, у человека может быть две мамы! – расплылся в широкой улыбке мальчуган и, для больше уверенности вцепившись второй рукой в руку отца, сделал шаг.
На этот раз Лилит ожидала их, замерев в проёме своей любимой беседки.
– Солнышко. Моё солнышко, – сдавленно произнесла она и сделала шаг навстречу.
Нэйта ослабила кисть, удерживающую ладошку Макара. Мальчик сделал неуверенный шаг.
– Ты моя мама?
– Да, мой малыш!
– Я уже большой!
– Да, мой малыш.
Звонкий мальчишеский голосок перекликался со сдавленным шёпотом матери. Лилит осторожно протянула руку и замерла, словно опасаясь коснуться детской щеки. Макар сделал шаг. Что может быть естественнее объятий матери и её дитя.
– Мама. Мама, значит, ты меня не бросала?