Мартини все еще был в комнате. Он слышал его дыхание. Тихое, ритмичное. Дыхание человека, загнанного в угол. Он пока не мог отправить учителя на каторгу, но тот уже и так попался в капкан собственной жизни, из которого больше не вырвется.
Фогель создал вокруг него пустоту. «Теперь, когда и жена, и дочь его бросили, он расколется, – сказал себе спецагент. – Он человек конченый».
И тут произошло нечто непредвиденное. Нечто абсурдное и лишенное всякого смысла.
Учитель принялся напевать. Тихонько, вполголоса. И это веселье никак не вязалось с тем, что только что произошло. Фогель изумленно вслушивался в странную песенку. Песенка была детская. Он с трудом уловил несколько слов.
В песенке говорилось про девочек и котят.
10 января
Восемнадцать дней после исчезновения
Леви позвонил ему по «секретному» телефону, который вручил несколько дней назад, и попросил о встрече. Затем отправил за ним личного водителя, чтобы тот довез его до места. Репортеры тут же поехали вдогонку за «мерседесом», но вынуждены были остановиться, когда Мартини вышел из машины и вошел в калитку частного дома.
Адвокат арендовал этот дом, чтобы быть рядом и следить за ходом событий.
Войдя в дом, Мартини оказался в обстановке, которую увидеть не ожидал. Гостиная превратилась в офис, где вовсю работал целый отряд сотрудников. Кто-то изучал судебные документы и досье, кто-то дежурил у телефона, кто-то обсуждал стратегию защиты. Все результаты следствия поместили на специальную витрину. Люди были настолько заняты, что даже не заметили присутствия Мартини.
Леви ждал его на кухне для приватной беседы.
– Вы заметили, как я здесь все устроил? И все исключительно ради вас, – похвастался адвокат.
Мартини подумал о том, сколько все это будет стоить, и еще о том, что он остался без работы.
– Сказать по правде, я теряю последнюю надежду.
– И совершенно напрасно, – с упреком оборвал его Леви и указал на стул, а сам остался стоять. – Я слышал, что ваши жена и дочь вчера уехали.
– Они у родителей жены.
– Откровенно говоря, так даже лучше, поверьте мне. Атмосфера стала очень напряженной, и думаю, что в ближайшие недели будет еще хуже.
Мартини горько усмехнулся:
– И у вас хватает мужества говорить, чтобы я не терял надежды?
– Конечно, потому что именно этого я и ожидал.