4

Если Кузьмин все еще находился в здравом уме и твердой памяти (а он ощущал себя все тем же Сергеем Кузьминым, что вчера, позавчера и третьего дня), то дама в бигуди, открывшая дверь квартиры Вероники, по каким-то непонятным причинам вульгарнейшим образом врала. Но сама дама продолжала клясться и божиться, что они с мужем никуда вчера вечером не выходили, сидели дома, смотрели телевизор; что никакой Вероники они никогда в глаза не видели и муж все это подтвердил бы, если бы не пошел в сад играть в домино.

— Он должен вернуться с минуты на минуту. Вот сейчас. Вот уже идет.

Милицией дама не угрожала, не грубила, вероятно, опасаясь вызвать ответную грубость со стороны непрошеного визитера.

В конце концов, ничего не добившись, Сергей отпустил дверь. Она тут же с грохотом захлопнулась, лязгнули засовы.

— Ходят тут всякие! — послышался дребезжащий, возмущенный голос. — Только попробуй еще сунуться! Я тебе приготовлю встречу! И мужу скажу! Ненормальный!

Кузьмин не обратил на угрозы и оскорбления никакого внимания. В голове у него шумела буря, которая заглушала все звуки, все слова. Словно на знакомом по студенческим посиделкам автопилоте, Сергей спустился вниз. Он помнил, как повернул в сторону сада, а вот как оказался в своей машине, помнил уже довольно смутно — слишком был погружен в себя.

Мистика… Только это слово крутилось у него в голове. Крутилось долго, пока не вернулась способность мыслить трезво.

Мистика мистикой, но получалась какая-то ерунда. Сначала Вероника исчезла с обложки журнала, потом она исчезла из собственной квартиры. Ни здесь ни там ее как будто и не было. Но ведь она была!!! Что случилось с журналом, Кузьмин объяснить не мог, а вот дама бальзаковского возраста, конечно, врала. Зачем? Кем ей приходилась Вероника? Почему она старалась изо всех сил откреститься от нее?

«Нужно проверить, кто живет… кто прописан в этой квартире, — сказал себе Сергей. — Это сразу все прояснит».

Но одно дело кинуть идею и совсем другое реализовать ее. Опросить соседей? Чтобы они тут же просигнализировали куда следует и его повязали как домушника, вынюхивающего квартиру попривлекательнее?! Можно было поискать местное РЖУ, РЖА, ТСЖ или что у них тут?.. Но его еще найти надо, да и будут ли с ним там разговаривать?! Можно было посмотреть по базе данных — адреса, фамилии… Но для этого как минимум нужна была сама база данных и компьютер. Компьютер в «Монплезире» имелся, нужная база данных — нет.

«Рекламное агентство!» — вспомнил Сергей.

Своего рекламного отдела у фирмы «Монплезир» не было. Фирма пользовалась услугами агентства «Solo». Там Сергея знали и вполне могли помочь ответить на такой пустяковый вопрос: кто прописан по интересующему его адресу? То, что нужная база данных в агентстве есть, Сергей знал наверняка — для адресной рекламы иметь ее было просто необходимо.

С «Solo» никаких проблем не возникло. Но визит в агентство ничего не дал. Да, по адресу, который назвал Кузьмин, Вероника прописана не была. Только это ничего не значило. Кем-то этому семейству, состоявшему из жены и мужа, она все равно приходилась! Кем?!

Вновь пытать даму бальзаковского возраста было бесполезно. Можно, конечно, попробовать прощупать ее мужа, но Сергей чувствовал, что и здесь его ждет неудача. Муж наверняка предупрежден и проконсультирован, как себя вести в случае, если к нему вдруг пристанет «ненормальный» со своей Вероникой.

Вот тут Кузьмину и вспомнились ее вчерашние слова: «Приходи… Это будет даже забавно…» Значит, Вероника знала, что должно было произойти! Она просто его дурачила! Но зачем? А что, если она знала этого Захара в лицо? Но тогда почему она подошла к нему? Поняла, что видела его где-то раньше, и захотела выяснить, где именно? Но он же сразу признался, где они встречались! Нет, Захара в лицо она не знала. И вела себя с ним именно как с Захаром! И эти загадки (обложка, квартира), над которыми бился Сергей, были приготовлены ему — Захару. Зачем, зачем он сразу не признался, что она принимает его не за того?! Сейчас все было бы по-другому? А так… Он опять потерял ее. И опять осталось только имя. Ни фамилии, ни настоящего адреса, ни места работы, если она работает… Ничего. Имя и еще странный взгляд и такая же странная улыбка на память…

Сергей захандрил. Хандра в острой форме продолжалась три дня и грозила перейти в хроническую. Лера что-то почувствовала, поставила отца перед фактом, что у Сергея выходные до тех пор, пока она их не отменит, и отвезла жениха (за рулем сидел, конечно, сам жених) на дачу.

На природе настроение чуть улучшилось, но не радикально.