— Ясно…но ты можешь не волноваться по этому поводу…ты ведь мой единственный друг в этом городе, последний человек, который хоть что-то помнит с тех времен. Мы ведь друзья? — она взволнованно оглянулась к Антону.
Он смутился. Его молодому, но уже взрослому лицу это очень шло.
— Да, конечно, Элис.
Алиса улыбнулась.
— Забавно. Только ты меня так называешь. Раньше меня звал так только отец…
Вдруг она взволнованно сжала свои руки и выпалила:
— Послушай Антон. Я эгоистка. Я очень эгоистична, я знаю это. Поэтому не говори ничего. Позволь мне тысячу раз извиниться перед тобой и Сашей за то, как я себя вела с вами. Я хочу быть виноватой во всем. Поэтому не говори ничего. И не оправдывай меня. Я все расскажу тебе, все. Я хочу, чтобы сегодня ты узнал обо мне побольше. И прежде всего, я хочу попросить у тебя первое прощение: прости за то, что не поблагодарила раньше…Спасибо, что спас меня…
И тут она впервые заплакала. Просто не могла остановиться. Все плакала и плакала. Антон не растерялся. Он незаметно обнял ее за дрожащие плечи.
ⅩⅩⅠ — Глава — 호시 탐탐. — Как тигр следит за своей добычей
Утро выдалось на удивление ясным и безветренным. В нем можно было заметить даже отголоски прошедшего лета. Солнце освещало и согревало еще пустынную асфальтную дорогу, по которой бежал молодой человек. Выходить на утреннюю пробежку было его каждодневным занятием. Но сегодня Антону особенно важен был свежий осенний воздух, ведь всю ночь он не мог заснуть. Его волновал их последний разговор с Алисой.
«Она удивительна. Как она вообще смогла пережить это сама? Сколько ее знаю, я и подумать не мог, что ее хватит на столько. Для этого нужно огромное мужество. И нельзя осуждать ее поступок — покончить жизнь самоубийством. Даже сильным бывает нужна помощь, поддержка. Она всегда может рассчитывать на меня».
Антон бежал быстро, жадно глотая воздух. На дороге показалась первая машина и поехала вслед за Антоном. Это была черная хонда. Продолжая ехать вдоль дорожки для пешеходов, на которой находился Антон, она начала набирать скорость. Обогнав бегущего, машина, резко развернувшись, затормозила прямо перед ним. Антону пришлось остановиться. Дыхание было сорвано, это его волновало больше чем, то что было от него нужно четырем мужчинам, поспешно вышедшим из хонды и направившимся к нему.
— Вас зовут Антон? — спросил один из них, хотя все они были словно на одно лицо. В черных кожаных куртках, высокие, широкоплечие.
— Да, — Антон испытующе посмотрел в каменное лицо обратившегося.
— Вам благодарность от Виктора. Вы должны его знать.
— Я знаю, о ком вы говорите.
— И что это?
Пока они напряженно вели этот незамысловатый диалог, остальные три медленно обошли Антона сзади, создав таким образом вокруг него кольцо. Боковым зрением Антон внимательно наблюдал за каждым их движением.
Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он жестко ударил первого по лицу, отразил удар второго, оттолкнул третьего, но четвертый, самый смекалистый, смог его все-таки достать. Удар пришелся по диафрагме, и у Антона перехватило дыхание. Он судорожно открыл рот, чтобы вдохнуть, но из-за резкой боли в ребрах ему пришлось согнуться. Тут, опомнившись, подоспели трое остальных. Один из-за спины схватил его за талию, но Антон не растерялся и нагло мотнул головой, сломав ему затылком нос; тот, скривившись, отпустил его. Второй и четвертый решили действовать вдвоем. Третий выжидал. Поначалу Антону удавалось параллельно отражать их замахи — как человек, преимущественно работающий физическим трудом, он был в хорошей форме. Но вскоре сила и выносливость уступила количеству. Антон начал уставать, а это стало заметно тем четверым. Воспользовавшись этим, они не давая ему сбежать, в итоге смогли повалить его на пол и принялись беспощадно бить ногами. На дороге слышалась их брань, которой они подкрепляли глухие удары по почти голому телу парня, успевшего лишь кое-как сгруппироваться, прикрыв живот и голову. Пинки сыпались на него неиссякаемым потоком, словно его, как пророка, закидывали тяжелыми камнями, было невыносимо больно, но Антон боялся не боли, а того, что, если он умрет — кто будет заботиться о Саше. Страх за брата помогал ему держаться.
Тут из окна дома высунулся пожилой мужчина, видимо довольно смелый, и хриплым голосом заорал: