– Не могу. Французский делаю.

– Ты шутишь? Выбираешь между едой и французским?

Деккер не учил французский – по его мнению, от испанского было больше пользы. Зажав трубку между плечом и подбородком и продолжая писать в тетрадке, я ответила:

– Позвони в понедельник после экзамена.

– Ты не можешь сделать перерыв на полчаса?

– Я отвечу тебе двумя словами, Деккер: четыре-ноль.

– Ну ладно, я отвечу тебе одним словом: реанимация. В следующий раз ищи другого дурака, чтоб делал тебе искусственное дыхание.

– Туше.

В конце концов, и от французского есть польза. Через час снова зазвонил телефон. Я уже перешла к математике.

– Дилани, привет!

Голос звучал знакомо, но я не могла понять, кто это.

– Да, я слушаю…

– Это Жанна. Я подумала, а вдруг тебе нужно… может, вместе подготовимся к экзамену?

Я взглянула на лист, где половина заданий оставалась без решения, и на карандаш со стертой от исправлений резинкой.

– Да, Жанна, с удовольствием.

– Я буду в библиотеке, присоединяйся.

– Сейчас выхожу, – ответила я, засовывая книжки с тетрадками в рюкзак.

Папа высадил меня у библиотеки – здания из одного большого зала, который иногда использовался для собрания горожан. Он дал мне денег позвонить, потому что моему мобильному повезло меньше, чем мне, – после одиннадцати минут подо льдом он не выжил.

Я сделала глубокий вдох. Хорошо. Обожаю запах книг. Вдох, еще вдох – пока не стало легко, будто я вся наполнилась знаниями из всех книг мира и во мне не осталось ни капельки пустоты. Я прошла – нет, влетела на крыльях – в дальний конец помещения.

Жанна была вся в работе. На одном из двух столов, вплотную придвинутых к стене, лежали калькулятор, тетрадка, учебник. За вторым столом, спиной к Жанне, сидел какой-то парень и постукивал тупым концом карандаша по толстому справочнику. С виду он был нашего возраста, но это вряд ли, потому что я его не знала – а я была знакома со всеми ровесниками в округе.