– Вы в порядке? – спрашиваю я, не зная, что еще сказать.

Она улыбается.

– У нас с Антоном был очень интенсивный сеанс терапии. Теперь я чувствую себя на сто процентов. Он мной очень гордится.

Мое сердце сжимается, я перевожу взгляд с нее на дверь, а потом подхожу ближе.

– Вы… вы проходите терапию контроля побуждений? – шепотом спрашиваю я.

Она кивает. Я показываю на свой глаз, чтобы спросить:

– А откуда у вас синяк? У меня никогда…

– Мой муж был против того, чтобы использовать заплатку. Он решил, что я предпочту, чтобы повреждения остались. Знаешь, как напоминание.

– Напоминание? – переспрашиваю я.

– О том, что случается с девушками, которые плохо себя ведут. Похоже, сборник стихов вызвал тот еще переполох, – говорит Леандра. – Мужчины боятся, что недовольство будет усиливаться. Они хотят искоренить его, и они начали с меня. Валентине следовало быть осторожнее, – добавляет она. – В конце концов, это была тайна.

Я открываю рот от удивления, и мне не сразу удается найти слова.

– Это вы дали ей книгу?

– Это была моя книга, – отвечает Леандра. Ее лицо не выдает никаких эмоций. – Подарок, который вручили мне, когда я еще была другой. Еще когда я была одной из вас. Эта книга пробудила меня. Мне интересно, пробудила ли она тебя, Мена?

Похоже, Леандра действительно дала книгу Валентине, но она не признается в этом прямо. Я не настаиваю.

Не знаю, она специально говорит уклончиво или просто не помнит после терапии контроля побуждений. Это ошеломительно – представлять, что Леандра Петрова когда-то была ученицей академии. Но еще сильнее потрясает, что это ей принадлежали стихи о восстании, о мести. Что за друг дал ей книгу, а потом оставил ее здесь? Это кажется жестоким. К тому же Леандра понимает, что академия делает с нами, и все же… она осталась. Она – часть этой системы.

– Тогда что вы здесь делаете? – недоверчиво спрашиваю я. – Почему вы оставались здесь все это время?

Она умолкает, задумавшись над моим вопросом. Леандра подходит ближе ко мне и проводит по моей щеке своими идеально наманикюренными ногтями.

– Я нахожусь там, где должна быть, Филомена, – шепчет она. – А когда во мне накапливается недовольство, Антон удаляет его. Снова и снова. Так часто, как это необходимо.

Я смотрю на ее залитый кровью глаз, чувствую касание ее острого ногтя и убеждаюсь, что Леандра здесь не для того, чтобы мне помочь. Несмотря на то что мужчины жестоко обращаются с ней, она остается. Потому что, если она признает, что их действия неправильны, ей придется признать и то, что она – соучастница, она тоже причиняла нам вред.

Чайник начинает свистеть, и Леандра снимает его с плиты.