В этот момент что-то нехорошее произошло с окружающим миром. Он исказился, будто отражение в кривом зеркале, потёк, поплыл в разные стороны, истончаясь и путаясь, завязываясь в странный узел…

Потом раздался хлопок, и всё вернулось, как было.

Бек обнаружил себя стоящим на четвереньках. Рядом в такой же позе стоял Пыж. Из носа его тонкой струйкой текла кровь.

Бек открыл было рот, но что было говорить, он не знал. Происходящее походило на сон, на какую-то фантасмагорию. Нужно было или срочно просыпаться, или попытаться понять новые правила игры, потому, что старые уже никуда не годились.

По старым правилам, он должен был уже улепётывать отсюда, пусть даже и бросив Пыжа. Потому что любое необычное здесь несёт только смерть. Бек сам видел нескольких бедолаг, попавшими под воздействие Зоны.

Видел Генку по кличке Герань, лица которого почти не видно сквозь коросту, похожую на окаменевший мох. Был он неопасным и незаразным, подрабатывал дворником на «Янтаре» за постой и скудную кормёжку. Время от времени местные умники ставили над ним опыты, но пока Генка держался. А куда ему было деваться? До бара ему просто не дали бы дойти. Тем более – до кордона. Всё равно вернулся бы на Янтарь. Только теперь уже в виде жмура.

Видел Тоху Клоуна, который вернулся из поиска абсолютно лысым, с большими зелёными, будто от зелёнки, пятнами по всему телу. Тогда весь посёлок высыпал к северному посту на него посмотреть. Ближе ста метров не подпустили. Тоха на колени становился, просил хотя бы жратвы ему передать в обмен на «Мамины бусы». Никто не захотел даже на расстояние броска подойти. Даже «Бусы» его брать не рискнули.

Так и ушёл. Нашли его потом. Повесился на окраине хутора западнее Романовичей. Долго висел. Им еще молодняк бывалые сталкеры пугали. Мол, висит он только днём. А по ночам спускается и ищет себе замену. А потом, после очередного Выброса, исчез, как и не было. Развеяло, наверное. В труху.

Это только то, что Бек сам видел. А сколько ходило слухов.

От нелепицы, будто где-то в Зоне есть аномалия под названием «Плюс-минус», которая делает из двух сталкеров – одного. Вроде как сиамских близнецов. До неоднократно слышанных рассказов про «паучьи деревни». Бродить там – броди. Если не боишься пауков, размерами с кошку. Артефакты там попадаются, по слухам, не в пример чаще. Только на ночёвку становиться немоги. Отложит паук яйца в носу или в ухе – тут тебе и смерть лютая. Изнутри выжрут. Одна кожа, на костяк одетая, от тебя и останется.

Вот и нынче. Ничего хорошего эти фортели с пространством не сулили. Может вот теперь, уже прямо сейчас происходят внутри Бека нехорошие изменения. Но сидит сталкер, не шелохнётся. Ждёт чего-то, сам не зная. И не то беда, что в ушах звенит от потери крови. Перебинтовался, кровь остановил, передохнул чутка, мог бы и в путь двинуть. И не то печаль, что Пыжа оставить пришлось бы. В конце-концов, Бек ничего ему не должен. Приворожила его эта девчонка что ли. В дочери годится, ей бы леща по затылку, да прикрикнуть, чтоб место своё знала, а как глянет, так и холодом пробирает. Что же у неё в жизни такого приключилось, если она ТАК смотрит?

– Так что – договорились?

Фу ты, чёрт! Бек и не заметил, как она вернулась.

– Это чего сейчас было? – подал голос Пыж.

– Договорились? – ещё раз спросила девушка, игнорируя Пыжа.

Бек усмехнулся. Ребёнок – кто же так договаривается?

– Что будем делать с этим? – он кивнул на Пыжа.

– Возьмите меня с собой, – тут же подал голос Пыж. – Я уже в порядке.

В подтверждение своих слов он присел, разведя руки в стороны.

– Перед началом похода нам обязательно нужно в «100 гентген» зайти, – сказал Бек. – Скинуть хабар, прикупить кой-чего. Патроны, хавчик. У тебя бабло хоть есть? Поход, обычно оплачивает наниматель.