Алеся помолчала, закусив губу. Потом заговорила с ноткой упрямства в голосе:

– Дядя Немой любил нас. Меня, Лёшку. Любил, как не всякий отец любит. Возился с нами, кормил, защищал. Спасал нас. Он, возможно, спас и тебя, дядя Андрей, вместе со всем этим говёным миром, когда покончил с лабораторией Щеглова. И после этого ты мне предлагаешь пройти мимо? Да я за ним хоть в ад…

На Алесю пахнуло дымом от костра, и она закашлялась, не договорив. Вытерла с глаз слёзы.

– С тобой – ясно, – сказал Кораблёв. – А с ними?

Он мотнул головой в сторону сталкеров, сидевших у костра.

– Я ведь молчать не буду. То, что ты с ними сотворила – бесчеловечно. Да-да – бесчеловечно. Ты ведь уйдёшь, а им здесь оставаться. Честными, благородными, бескорыстными. Какими их сделала ты. Я же, в отличие от них, вижу твою ауру и знаю, что она творит с теми, кто попал под её влияние. Ты уйдёшь. А им как быть? Как жить по соседству с нами: лживыми, подлыми и алчными? Долго они протянут?

– Вот ты, – обратился он к Баркасу. – Ты хоть понимаешь, что тебя, как бычка, ведут, продев в ноздри колечко?

– Что-то я тебя не пойму, дядя, – ответил Баркас. – То меня жмурами попрекаешь, то теперь тем, что я перековался. Ты определись.

– Тебе они Немого напоминают, – вдруг сказала Алеся. – Вот ты и бесишься.

– Может быть ты и права, – грустно проговорил Кораблёв, поднимаясь. – Ну, спасибо за угощение. Пойду я спать. Поздно уже.

– Так Ерёма сказал тебе, где спрятал «Карман»? – спросила Алеся.

– Сказал, – грустно ответил учёный. – Лаборатория тринадцать, минус четвёртый этаж, компрессорная, левый вентилятор. Только там неподалёку выводок контролеров обитает. Два взрослых, плюс недавно у них ещё и детёныш объявился.

Пыж тихо охнул. Бек присвистнул. На их четвёрку и одного контролёра за глаза хватит. А тут два, да ещё с детёнышем.

– Всё таки пойдёшь туда? – спросил Кораблёв Алесю.

Та кивнула, упрямо стиснув зубы.

– И вы тоже? – этот вопрос был к тройке сталкеров.

– Я – да, – быстро ответил Пыж.

– Я – тоже, – сказал Бек, потирая рукой лысую голову.

– Куда ж я денусь? – усмехнулся Баркас, в ответ на взгляд Кораблёва. – Ты ж меня на дух не выносишь. Так что мне сам Бог велел идти.

– Только ты мне этой дури, что вколол, дай пяток ампул, – добавил он, морщась от боли. – А-то, боюсь, захромаю на обе ноги не вовремя.