— Вы тоже можете называть себя доктором, — порадовал он Римо.
— Стало быть, все дело в дыхании, — напомнил тот.
Ближе к вечеру в гостиной раздался щелчок выключаемого телевизора. Римо кивнул доктору Чарлизу, приглашая его следовать за собой.
Когда они вошли в гостиную, старый азиат повернулся к ним лицом.
— Папочка, — молвил Римо, — я хочу познакомить тебя с интересным человеком. Секреты Синанджу ему неведомы, его не натаскивал учитель. Своей премудрости он набрался в американском городе Хьюстоне, штат Техас, от белых людей.
Чиун спокойным взором окинул гостя с лакированной шевелюрой и широченной улыбкой, как у члена «Ротариклуба». Потом он отвернулся, словно гость заинтересовал его не больше апельсиновой корки.
— Доктор Чарлиз, позвольте представить вам Чиуна, последнего Мастера Синанджу.
— Рад с вами познакомиться, сэр, — пропел доктор Чарлиз и протянул корейцу свою пухлую ладонь.
Чиун и ухом не повел. Доктор Чарлиз в растерянности посмотрел на Римо.
— У него своеобразная манера здороваться, — пояснил Римо.
Эта своеобразная манера, судя по всему, состояла в том, чтобы сидеть, отвернувшись, пока Римо пересказывал ему услышанное от доктора Чарлиза.
— Все дело в дыхании, — говорил Римо. — Никакой мистики, все вполне обыденно. Просто добрая старая американская наука. Фокусы белых людей.
Чиун усмехнулся.
— Мне предлагается поверить, будто внушающее ужас могущество Дома Синанджу уместилось в пилюлю? Что века дисциплины и мудрости можно втиснуть в лабораторную пробирку?
— Никаких пробирок, — заверил его Римо. — Все дело в дыхании.
— Говоря о дыхании, мы подразумеваем приближение к целому, дарующему силу, — молвил Чиун. — Когда о дыхании рассуждает этот человек, то он подразумевает вульгарное пыхтение.
— Я так не думаю, папочка. По-моему, они вполне могли на что-то наткнуться. Хотя бы по чистой случайности.
— Я так рад знакомству с вами, сэр! Меня зовут Чарлиз. Доктор Аверелл Чарлиз — только никакой связи с Авереллом Гарриманом, миллионером. А вы — мистер Чиун?
Чиун задумчиво разглядывал голубое мексиканское небо за окном.
— Он не любит обсуждать такие вещи с чужими, особенно с иностранцами.