Заинтригованная, Лиззи уставилась на нее. «Почему это так важно, так необыкновенно? – удивилась она. – Может быть, это умеют все?»

Сара принесла бумагу, немного чернил и две перьевые ручки. Разложила все это на столе.

– Ты учила некоторые буквы еще в школе, с остальными учениками, верно?

Лиззи не могла вспомнить. Она понятия не имела, что такое школа для учеников. Когда она попыталась задуматься над этим, в голове снова возник туман и непонятное воспоминание о грусти и потере. Такие привычные слезы защипали глаза.

– Я напишу буквы, а ты их спишешь. И надеюсь, к полднику ты научишься писать свое имя: Лиззи…

– Да, Лиззи.

– Я знаю. Но что после него? Я – Сара Блэкторн. А ты – Лиззи?…

Теперь слезы прорвали плотину и неудержимо потекли по щекам.

– Не знаю. Я не знаю, есть ли у меня другое имя. Я не помню.

Лиззи была в библиотеке, работая в одиночестве. Она прожила в доме тетушки Джиллиан несколько недель, каждый день у нее были уроки, и к тому дню уже умела писать целые страницы. Она рисовала карту Англии, вписывала названия крупных городов, произнося их вслух, просто для себя, а затем записывала их.

Сара и тетушка Джиллиан сидели в залитой утренним солнечным светом комнате, глядя на песок. Начался отлив – море ушло на много миль. Вдалеке вдоль длинной линии цвета индиго горизонт пестрел пароходами, везущими грузы – хлопок, специи и фрукты – со всего мира в Ливерпульский залив.

Тетушка Джиллиан наблюдала за племянницей. Та что-то задумала, в этом она была уверена. Внезапно Сара встала и принялась расхаживать по комнате взад-вперед, как беспокойная кошка, ищущая теплое местечко, где можно было бы улечься.

– Ты думаешь о девочке? – осторожно поинтересовалась она у Сары.

– Да. Думаю.

– Что ты планируешь насчет нее, Сара?

– Ничего конкретного. Я хочу, чтобы она поправилась. Хочу сделать ее счастливой, после тех ужасных травм, которые она получила на нашей фабрике. Я чувствую себя в некотором роде ответственной за это.

– Не смеши меня! Как ты можешь быть ответственной за это?

– Я видела, в каких условиях работают эти дети, на всех этих опасных станках, где нет никакой защиты. Вокруг летают комки хлопка, и они дышат этим воздухом. Некоторые надсмотрщики очень жестоки с ними, бьют их, чтобы заставить работать на пределе сил. Я видела все это и ничего не сделала, чтобы помочь им. Это мой шанс, тетушка Джиллиан. Я не могу помочь им всем. Но могу помочь одному ребенку.

– А когда она поправится? Что тогда? Ты собираешься вернуть ее в те самые ужасные условия?

Сара остановилась у окна.