– Раньше я любила воскресенья, – сказала сама себе Эмили, когда они ушли с солнечного света в вечно мрачный Бликдейл. – Теперь я их ненавижу. Ненавижу!

Она пошла чуть впереди Сэма, не поднимая головы, словно во сне спускаясь на дно долины. Ступив на ухабистую колею, проторенную повозками, девочка вздрогнула, услышав стук копыт, доносившийся со стороны дома Блэкторнов. Кто мог ехать в эту сторону сейчас, когда вся семья благополучно добралась домой? Может быть, в карете мисс Сара? На этот раз она ее остановит. Она обязана знать правду о Лиззи. Девочка бросилась вперед, вытянув руку, но лошади побежали быстрее, и Сэму пришлось схватить подругу за локоть и оттащить с дороги. Та закрыла лицо руками, пытаясь защититься от тучи пыли, поднятой лошадьми.

– Я не увидела! Я не увидела! – всхлипнула она. – Мисс Сара была в карете?

– Нет, не было. Там был мастер Криспин. – Мальчик поглядел вслед удаляющейся карете и вздохнул протяжно, с шумом. – Значит, сегодня ночью.

Эмили перестала смотреть вслед карете, только когда она наконец скрылась вдали. Теперь ее было не остановить. Она увидела, что лицо Сэма побелело, а глаза расширились от испуга.

– Что ты имел в виду, когда сказал: «Значит, сегодня ночью»? Это имеет какое-то отношение к твоему секрету?

– Все именно так, как сказал Робин. Он слышал от кого-то из обитателей дома, что сегодня вечером мастера Криспина не будет. Предположим, что мисс Сара уехала, тогда это означает, что дома не останется никого, кроме старого мастера и миссис Блэкторн. Так что самое время сделать это.

– Сделать что?

От дома, где жили ученики, к ним направлялась группа мальчиков, довольно размахивая руками и что-то крича друг другу, словно возвращающиеся в гнезда грачи.

– То, что он попросил меня сделать. Это месть. Месть Крикку и мастеру Криспину. Это случится сегодня вечером. Я боюсь, Эмили.

И он бросился бежать прочь от нее, к мальчикам. В центре группы, на голову выше самого высокого из них, был Робин. Эмили вспомнились слова Бесс, которые она произнесла в тот день, когда они отъехали от работного дома в фургоне: «Робин Смолл, он командиром рожден». Тот стоял, заложив руки в карманы, благожелательно улыбаясь мальчикам, словно они были его детьми. С того места, где стояла Эмили, она видела, что он действительно околдовал их, что они готовы на все ради него. Он кивнул головой в сторону фабрики, и мальчики как по команде повернулись и посмотрели туда. День перевалил за половину, и она стояла в тени; окна были похожи на холодные ледяные глаза, словно бы зима уже съела лето. Некоторые мальчики подняли руки, отталкивая друг друга, чтобы Робин обратил на них внимание, но тот лишь прошел мимо и положил руку на плечо Сэма. Раздался взрыв истерического хохота. Сэм покачал головой и попятился, а мальчики снова засмеялись над тем, что сказал Робин. Все смотрели на Сэма. И наконец тот кивнул.

Зазвенел колокол, призывая всех возвращаться в дом обедать. Некоторые мальчики бросились пожимать Сэму руки, хлопать его по плечам, а затем побежали прочь, оставив его стоять, где стоял, руки в карманах, не сводя взгляда с фабрики.

– Сэм, – сказала она, – что они задумали? Что Робин попросил тебя сделать?

Сэм вздрогнул, и девочке показалось, что он не видит ее, настолько тот был погружен в свои мысли.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Ты и все эти мальчики. Вы ведь не собираетесь делать ничего такого, что принесло бы вред фабрике?

Сэм пожал плечами и попытался обойти ее.

– Какой же ты дурак, Сэм Дженкинс, если сделаешь то, что Робин хочет, чтобы ты сделал! Ему-то что, он придумывает свои коварные планы, а потом велит тебе их выполнять. Он ничего не будет делать сам, верно? Он втянул тебя в это, что бы там ни было, а сам отошел, улыбается своей идиотской улыбочкой. Скажи мне, в чем состоит план.

– Не могу. – На него было жалко смотреть, он был похож на мокрого котенка.

– Если не скажешь, я с тобой никогда больше не буду разговаривать.