Советник адмиралтейства потерял дар речи. Нельзя оскорблять адмирала флота, интересуясь у него, будет ли он подчиняться приказам.

Но первый спикер не отозвал свое оскорбление:

– Ну?

– Сэр, я всегда жил и всегда буду жить согласно присяге.

С этими словами Лэндс прервал связь. И сразу повернулся к Косо, своему ООП, офицеру по особым поручениям и единственному человеку, который находился вместе с ним в изолированном переговорном отсеке.

– Вы арестованы, сэр, – сказал Лэндс.

Брови Косо поползли вверх.

– Так вы не намерены выполнять приказ?

– Не говорите мне о своих личных чувствах по этому поводу, – попросил Лэндс. – Я знаю, что ваши предки были португальцами, как и люди с Лузитании…

– Они бразильцы, – поправил ООП.

Лэндс не обратил внимания на слова Косо.

– Я укажу в бортовом журнале, что вам не было предоставлено возможности высказаться и что вы совершенно не причастны к любым действиям, которые я могу предпринять.

– А как же ваша присяга, сэр? – тихо спросил Косо.

– Моя присяга состоит в том, чтобы совершать все предписанные мне действия на службе интересам человечества. Я буду ссылаться на закон о военных преступлениях.

– Они не приказывали вам совершать военных преступлений, сэр. Они приказали вам не делать этого.

– Напротив, – возразил Лэндс. – Отказаться от уничтожения этой планеты и подвергнуть смертельной угрозе все остальные будет гораздо худшим преступлением против человечества, чем применение дезинтегратора.

Лэндс вытащил саблю:

– Вы арестованы, сэр.

ООП обхватил руками голову и отвернулся:

– Сэр, вы, возможно, правы, а может быть, ошибаетесь. Но любое ваше решение может оказаться чудовищной, роковой ошибкой. Я не понимаю, как можно принять такое решение в одиночку.