Глава 5. Тайны Урала
Дальний поход вначале казался легкой прогулкой.
До Сызрани на север вообще мчались быстро, почти без остановок, походным порядком — по накатанному и разведанному шоссе. Доехали за сутки. Старые заброшенные города теперь были только отметками на карте, которые, впрочем, помогали ориентироваться. Там, в лабиринтах бетонных коробок без окон, можно было встретить только редких старателей, шныряющих по старым квартирам.
Поэтому селились там редко, а некоторые и на ночлег не остались бы. Сам Окурок, впрочем, суеверий таких не имел.
Люди жили обычно в деревеньках вокруг бывших городов и хорошо знали, кому должны подчиняться и кому платить. Эти места уже были «приведены под мощную длань Уполномоченного», как выражался Генерал. Кто-то шел добровольно, кого-то «примучили».
Время сбора дани, впрочем, еще не пришло. Ее соберут без их помощи специальные люди, среди которых бойцы «Казбека» занимали важное место.
Когда проезжали по трассе мимо старого Саратова, рядом с железнодорожной станцией на Окурка нахлынули воспоминания. Теперь там осталось только скопище ржавых контейнеров и серых вагонов РЖД, но раньше стоял город Муравейник, где прошло почти все его детство. Город вырос в излучине реки и назывался так, потому что корявые дома лепились один к другому, часто представляя собой утепленные вагоны, бытовки или просто контейнеры.
Теперь тут никто не жил. Вагоны ржавели, а пепелища напоминали о тех местах, где стояли деревянные строения.
«Потому что ордынцы спалили его и сравняли с землей, а всех жителей или перерезали, или забрали на земляные работы».
Окурок жалел только об одном: что не сжег этот сучий сарай сам. Ведь с этим городом были связаны не самые приятные воспоминания из далекого детства. Когда Димка-Окурок был совсем крохой, а его мать скиталась с ним на руках, готовая отдаться любому за кусок хлеба, дорога привела их в это место на границе руин Саратова. Это был необычный город. Городами для уцелевших теперь становились поселения тех, кто умер. Чаще всего небольшие… А это был бывший лагерь беженцев, который не вымер, а просто изменился.
Рядом с ним находилась узловая станция железной дороги и крупный грузовой терминал. Поэтому лагерь после наступления Зимы не исчез, а перелился через край, как вскипевшее молоко, и затопил, занял самовольно транспортный узел — пространство, на котором стояли вагоны на запасных путях, штабели контейнеров на сортировке и разнообразные склады.
Люди обустраивались как могли. Вагоны утеплялись, между ними выросли корявые срубы и дома-сараи из шлакоблоков. Дома топились буржуйками. «Элита» жила в кирпичных коттеджах, которые стояли в километре от лагеря. Что стало с их прежними обитателями, Окурок потом узнал.
На всем была печать временности, хотя город существовал долго. Состав обитателей постоянно менялся. Кто-то умирал, кто-то приходил, кого-то выгоняли.
Рядом была река, была дорога, были склады для разграбления и большой разрушенный город, почти не замаранный радиацией. Чего еще надо для жизни?