Данеска взвизгнула, Виэльди зажал ей рот: лучше не злить отца лишний раз.

Каудихо закрыл двери и, взмахнув плетью, двинулся к детям.

– Сучата... – прорычал он. – Живого места не оставлю!

Виэльди вскочил на ноги. Первый удар пришелся по груди, второй тоже, третий по голени – тут не удалось удержаться, и он упал на колени. Очередной замах, очередной удар, полоснувший по шее и спине. Потом еще и еще. Виэльди покорно это сносил – все же горный лагерь не прошел даром, там приучали терпеть и боль, и холод, и прочие невзгоды.

Да, он не сопротивлялся, пока били его, но потом отец схватил за волосы Данеску, швырнул ее наземь возле мертвого раба и снова замахнулся плетью – уже над дочерью. Этого Виэльди не мог допустить! Он перехватил запястье отца и процедил:

– Не смей. Хочешь кого-то избить – избей меня. Ее не трогай. Я не позволю.

Андио Каммейра повернулся к нему и бросил:

– И как же ты сумеешь не позволить, а?

– Так... Я ведь уже не отрок... Думаю, сейчас наши силы равны. А может, я даже сильнее, но зачем проверять?.. Просто не трогай ее. Это я во всем виноват. Избей меня, я не стану противиться. Но ее не нужно.

Отец ухмыльнулся.

– Ладно, ты прав: не стоит портить ее тело. Оно еще понадобится. Наследнику. А ты давай, стягивай рубаху... Посмотрим, сколько ударов выдержишь! Пока не начнешь вопить и хныкать, я не успокоюсь!

Виэльди снял рубаху и повернулся спиной. Минуло несколько мгновений, но удара так и не последовало.

Он оглянулся в недоумении: перед отцом стояла Данеска, закрывая Виэльди своим телом. Ну прямо как в красивых преданиях, столь любимых девами: если любовь, то настоящая, если подвиг, то великий, если жертва, то самопожертвование.

– Отойди, дура, – прошипел Виэльди. – А лучше вообще уйди.

Отец расхохотался и с издевкой сказал:

– Это было бы ну очень трогательно, не будь вы братом и сестрой, – тут он посерьезнел и нахмурился. – Да к тому же моими детьми! Чтоб вам Ворон глаза выклевал! – каудихо отбросил плеть, ее кончик шлепнулся на лицо раба. – Ты иди в свои покои, потаскуха! Не выйдешь, пока не позволю. И не улизнешь! Охрану поставлю. А ты, – он упер палец в грудь Виэльди, – пойдешь со мной. Мы с твоим дедом хотели с тобой поговорить. Но теперь даже не знаю... стоит ли?

Ни Данеска, ни Виэльди не тронулись с места, только переглядывались, пока отец не рявкнул «быстро!» – тут они все же поплелись к выходу.

– А конюх?.. – пробормотала Данеска. – Он же... мертвый?

– Да, никчемная дочь, он мертвый, представь себе. Какая жалость! – съязвил каухихо. – И вы с братом виновны в его смерти. Если бы не вы, безмозглые, он бы, может, дожил до седин, обзавелся женщиной и детьми. Радуйтесь, что это всего лишь раб. Талмерида я не убил бы вот так запросто, и он бы мог развязать язык, пошли бы слухи...