– Да, – сказала Ольга. – Спасибо тебе, Дмитрий.

– И тебе тоже спасибо, Ольга. Ты – весна.

Произнеся последние слова, юноша вышел из ванной и плотно притворил за собой дверь. Девушка некоторое время стояла, не шевелясь, а потом, словно проснувшись, подняла руки и принялась снова закручивать в тяжелый узел свои длинные, ниже пояса, волосы.

Стволы берез в лесу, невдалеке от побережья, странно блестели. Как будто заблудившиеся лучики играли в убранных в шкаф хрустальных бокалах. Они не понимали, в чем дело, пока Анжелика не подошла и не дотронулась до них пальцем.

– Это же лед! Смотри, это лед, Олег!

– Точно!

Словно отлакированные стволы оказались покрыты тонкой ледяной корочкой. Палец, тут же намокая, скользил по ней. Подо льдом была мокрая, набухшая, уже живая кора.

– Наверное, сначала шел дождь, а ночью подул холодный ветер с залива, снизил температуру до минуса, и выморозил их. А теперь они потихоньку оттаивают, – предположила Анжелика.

– Да, так и было, – кивнул Олег и предложил. – Пойдем на берег.

Олег сказал, что сто лет не видел северного моря. Он хотел взглянуть на Финский залив не с набережной новых кварталов в Гавани, а где-нибудь за городом, и позвал Анжелику сопровождать его, не надеясь, что она согласится. Но она согласилась. Вначале они думали, что Кай тоже поедет с ними. Но молодой человек отказался в последний момент, как всегда, ничего не объясняя. Никто и не требовал от него объяснений, потому что все знали: у него были свои отношения с северными морями. И свой к ним счет.

На пляже уже не было снега, но залив еще прятался подо льдом, и несколько отчаянных рыболовов черными точками маячили на розоватом горизонте. По обтаявшим торосам, вокруг темно-желтой полыньи кругами бегали дети и собаки. Над ними, вертикально, как на невидимом лифте, вверх-вниз летали чайки. Взрослые люди медленно, погружая обувь в холодный влажный песок, брели вдоль берега. Казалось, что всех их носит ветром.

На краю пляжа носатый кавказец, сунув руки в карманы болоньевой куртки и подняв воротник, приплясывал возле уютно тлеющего мангала. Запах шашлыка клочьями разлетался по пляжу, заставляя бегающих собак исходить бессильной слюной и обиженным лаем.

– Как это странно – лед в апреле, – сказал Олег. – Море подо льдом. Смотри как солнце светит через… я забыл…

– Торосы. Это называется торосы, Олег.

– Точно! Торосы! Я помню, как мы с тобой когда-то давно были на заливе зимой и ты пряталась от меня в ледяных пещерах и расщелинах этих торосов. Солнце светило сквозь лед и получались синие и зеленые окошки в заколдованный мир. Я заглядывал туда и видел тебя…

– Синюю и зеленую, – улыбнулась Анжелика.

– Весна и лед. Я и забыл, как это бывает…

– А что сейчас у вас, в Мексике? Какая погода? – заинтересовано спросила Анжелика.

– Мексика разнообразная страна, потому что там горы. В поясе тьера темплада, на высоте до двух с половиной тысяч метров, где живет основная часть населения, сейчас очень красиво. Еще совсем не жарко. Все, что может цвести, – от дубов до кактусов – цветет в полную силу. Самки койотов выкармливают в логовах головастых щенков, оленьи хомячки по вечерам выходят посмотреть на закат и сидят возле своих норок под кактусами и юкками. Тамандуа или четырехпалые муравьеды учат своих неповоротливых детенышей разрушать термитники и добывать оттуда вкусных насекомых…

– Ты хорошо рассказываешь, Олег. Я хотела бы взглянуть на эту красоту…