Яркие цветные пятна слабо колыхались на поверхности воды вокруг нее, лежали на лице, шее и плечах, на едва касавшихся воды маленьких, с торчавшими беззастенчиво вперед коричневыми сосками, грудях.

— Ну, что же ты встал, Макс! Входи…

Макс прошел вперед, остановившись в метре от края бассейна. Он отвел взгляд от Ангелики и осмотрелся. Слева, меж колонн, он заметил еще два прохода: один был ближе к стене, за которой располагался кабинет, сквозь проход была видна часть освещенного приглушенным желтым светом помещения; второй находился между двумя дальними колоннами и вел, по всей видимости, в туалетную комнату.

— Что такое, Макс? — тонкие губы женщины тронула довольная улыбка. — Мой вид тебя… — она опустила глаза вниз: сквозь прозрачную воду — она об этом хорошо знала — Максу были отчетливо видны ее сведенные вместе острые колени и подтянутый плоский живот с аккуратной полоской завивающихся черных волос в самом низу. — …Смущает? — Ангелика снова посмотрела на Макса подернутыми легкой поволокой глазами болотного цвета, вздрогнув пушистыми ресницами.

— Что вы… нет, конечно…

— Но ты совсем не смотришь на меня… Стоишь и рассматриваешь колонны… Тебе нравятся колонны, Макс?

— Неплохо… — ответил Макс. — Довольно необычно… — он еще раз обвел глазами помещение (чтобы не смотреть на нее): — Мрамор, колонны… Будто попал в древний Рим… Фригидарий — так в римских термах назывались похожие помещения, — заметил он. — Только, там вода в бассейнах была прохладная, а здесь… — Макс перевел взгляд на исходившую паром купальню, по-прежнему избегая рассматривать обнаженное тело женщины.

— …теплая… почти горячая, — Ангелика повела вокруг тонкими руками, вызвав разошедшиеся по воде слабые волны. — Такие теплые бассейны иногда устраивались в кальдариях — более жарких, чем это, помещениях.

— Похоже, вы тоже интересуетесь древней историей… — заметил Макс, посмотрев на ее лицо… только на лицо.

— Не меньше твоего, — она снова улыбнулась.

— Вам и это известно…

— Знать своих подчиненных — обязанность всякого хорошего управляющего… — она слегка пожала худыми угловатыми плечами.

— Возьму это на заметку, — сказал Макс.

— И все-таки, ты смущен, Макс, признайся! — она тепло улыбнулась, — ведь я тебя смущаю?

— Скорее, удивляете, — ответил Макс. — И… — он помедлил — …восхищаете… — он посмотрел в глаза женщины.

— Вот как… — Ангелика заломила тонкую бровь — при этом ее улыбка стала теплее. — Чем же я тебя удивляю и восхищаю?

— Ваш возраст… — Макс продолжал смотреть на нее, ожидая, что теплую улыбку сменит возмущение его бестактным началом, но ее лицо ничуть не изменилось, и тогда он продолжил: — Многие женщины в вашем возрасте стараются выглядеть лучше… моложе, красивее… И у некоторых получается — они выглядят моложе и привлекательнее сверстниц… Но вы… не стремясь, это вполне очевидно, обмануть окружающих относительно вашего возраста… вы выглядите великолепно.

Сказанное Максом произвело впечатление: с минуту Ангелика молча смотрела на него, — Макс больше не отводил взгляда, — после чего сказала:

— А ты искусный льстец, Макс… — ее улыбка не утратила ни капли прежней теплоты и расположения.

— Вовсе нет, — спокойно возразил Макс, — я лишь сказал то, что думаю… Никогда не любил лести и льстецов.