— Семен, остановись на секунду!

«Газон», заскрипев тормозами, неспешно прижался к обочине, и фельдшер, открыв заднюю дверь, по-быстрому выплеснуло содержимое посудины, прямо на дорожную щебенку. И стала уже закрывать дверку, когда позади, над горизонтом, унылое серое утреннее небо озарилось далекой вспышкой. Вспышкой настолько яркой, что даже, несмотря на брезентовые плотные шторки на окнах, в полумраке автобуса стало светло, как в летний солнечный полдень. А потом пришел грохот, этот звук заполонил все вокруг, от него у Сергея заложило уши, и снова сильно заболела голова. Автобус скрипел и раскачивался, словно хотел взлететь, как при урагане. По крыше застучали обломанные взрывной волной сучья и ветки со стоявших рядом с дорогой деревьев. Фельдшер, в оцепенении, стояла возле незакрытой двери, когда та, с силой ударившись об кузов автобуса, снова стала медленно открываться. И потрясенным людям внутри предстал во всей красе ОН. Гриб ядерного взрыва, который с некой величавой неторопливостью поднимался вверх, становясь уже выше обеих стоящих слева вершин вулканов, Авачинского и Корякского. Невообразимого смещения цветов и оттенков, от мрачно-серого, до ослепительно-белого. С множеством молний, багрово-красных и светло-голубых, ветвящихся непрерывно в его кроне. ОН был до одури страшен и нечеловечески красив одновременно, и это пугало людей больше всего.

Из оцепенения всех вывел водитель, завернув длинную матерную тираду, одновременно крутя стартер заглохшего двигателя. Тот все не заводился, и водитель, не прекращая матерится, выскочил из автобуса, прихватив с собой кочергу «кривого стартера». С ручки автобус все же завелся, водитель снова сел за руль, заорав на фельдшера. Та, наконец, пришла в себя, закрывая дверь, отгородив раненых от ужасающей картины конца света на востоке. И автобус рванул, увозя потрясенных людей от этого ужаса. Теперь все ехали молча. Никто не хотел говорить, да и что можно было сказать, какие слова найти, после этой картины Апокалипсиса, который разверзся на том месте, который еще недавно назывался городом Петропавловск.

К 1962 году, в стремительной гонке вооружений, которую вели СССР и США, лодки проекта АВб11 считались уже безнадежно устаревшими. Посудите сами: всего две баллистических ракеты Р-11ФМ, с мизерной дальностью в сто пятьдесят километров. Стрельба ракетами могла быть осуществлена только при нахождении лодки в надводном положении, при волнении моря до пяти баллов и скоростях хода от восьми до двенадцати узлов. Подготовка к старту ракет осуществлялась в подводном положении, на что уходило до двух часов. Пуск первой ракеты мог быть произведен только через пять минут после всплытия подводной лодки. За это время пусковой стол с ракетой поднимался на уровень верхнего среза шахты. Для пуска второй ракеты требовалось такое же время. Да и сама лодка не годилась, как платформа для ракетного оружия. Проект 611 был спроектирован сразу после Второй мировой войны, и во многом был заимствован от немецкой подлодки 21 серии, которая воевала еще в прошлую войну. В общем, это была дизельная торпедная подлодка, довольно неплохая для своего времени, но уже напрочь устаревшая спустя 20 лет.

В ракетном комплексе Д1, так назывался связка пусковая установка-ракета, к недостаткам устаревшей лодки, добавились недостатки первой морской баллистической ракеты. Малая автономность, всего 58 суток, низкая подводная скорость, высокая шумность, возможность пуска ракет только в надводном положении, малая дальность самих ракет, все это делало лодки этого проекта крайне уязвимыми в противостоянии с новейшими американскими противолодочными кораблями и самолетами. Да что там с новейшими, немецкие лодки 21 серии успешно топили еще те, старые эскортные корабли и самолеты союзников. Но в 1962 году СССР катастрофически отставал от США как по числу атомных зарядов, так и по средствам их доставки к американскому континенту. Поэтому Б-62, и вторая такая же лодка Камчатской флотилии, Б-89, оставались в строю. Хотя экипажи новых атомоходов проекта 659, да и более современных дизельных ракетоносцев проекта 629, служивших в одной эскадре с «АВушками», как их называл личный состав, считали их чистой воды смертниками. Частично это подтвердила судьба лодки Б-89. Второго ноября она попыталась атаковать авиабазу на острове Атту. Всплыв на поверхность для запуска ракет в ста двадцати километрах к юго-западу от острова, она через одну минуту была обнаружена патрульным противолодочным самолетом канадских ВВС «Аврора», и еще через четыре минуты атакована, сначала парой «Крусейдеров» истребительного патруля, а потом и этой же канадской «Авророй». Лодка успела поднять первую ракету Р-11ФМ на стартовый стол, на вот запустить ее она не успела. Первая же очередь из пушки атакующего «Крусейдера» продырявила огромные баки стоящей за рубкой ракеты. Несколько тонн окислителя и керосина одновременно вырвались из баков ракеты и хлынули на рубку лодки. Через мгновение вся эта ядовитая смесь взорвалась и лодка исчезла в багрово-красном облаке.

В отличие от своих товарищей по двадцать девятой дивизии, командир ее поступил по другому. Подводной лодкой командовал капитан третьего ранга Игорь Александрович Каутский, уже опытный офицер, сын прославленного капитана Каутского, того самого, который служил на знаменитой гвардейской краснознаменной подводной лодкой Щ-402 в прошлую войну на Северном Флоте, став с 1942 ее командиром. Александр Моисеевич Каутский, наряду с Видеяевым, Луниным и Гаджиевым прославил на весь мир подводников советского Северного флота. Щ-402 открыла боевой счет для всего подводного флота СССР в 1941 году, а в 1944 имела уже двенадцать потопленных вражеских кораблей. По ошибке потопленная своим самолетом, подлодка Щ-402 погибла со всем экипажем 21 сентября 1944 года, эта была последняя потеря среди подводных сил Советского Союза в ту войну. И вот сейчас, прекрасно понимая весьма ограниченные технические возможности своего корабля, сын знаменитого подводника пришел в мелководный район к северу от Алеутской островной гряды.

Риск был огромный, мелкие воды шельфа, прилегающего к Аляске, да еще постоянно забитые плавающим льдом, это не самое подходящее место для подводной лодки. Но расчет оказался верным, ведь все судоходные маршруты морских перевозок американцев проходили к югу от Алеутской гряды. И та же зона усиленно патрулировалась многочисленными противолодочными самолетами и кораблями противника. К северу же от Алеутов самолеты залетали эпизодически, а патрульные эсминцы и фрегаты американских и канадских ВМС не заходили в это время года вообще, не желая подвергать себя риску оказаться во льдах. Вот так и получилось, что Б-62, ночью медленно пробираясь между льдин, днем почти всегда идя под перископом или в позиционном положении, погружаясь в случае малейшей угрозы, к утру третьего ноября вышла на расчетную позицию для пуска.

И вот, наконец-то, штурман лодки, определившись с местоположением лодки, объявил что Б-62 находится именно там, где нужно. Для удара по порту Датч-Харбор и аэродрому Уналашка. Первая ракета была выпущена в 08–09 по местному времени. Всплывшую на поверхность для пуска лодку, с уже стоящей на расположенном в задней части рубки выдвижном столе ракетой, сначала окутал густой дым с пробивающимся сквозь него адским пламенем ракетного двигателя, а потом, ракета медленно отделилась от пускового стола, и все больше разгоняясь, ушла ввысь, унося в себе смерть и разрушение на юго-восток.

Второму эшелону американско-канадского десанта откровенно не повезло. Сначала он задержался с выходом из порта Датч-Харбор на несколько часов, по причине шторма, бушевавшего впереди по маршруту следования. Десантный корабль-док в этой волне десанта был всего один, LSD-31 «Point Defiance», он только вчера вечером вернулся, пройдя через этот чертов шторм, от Командорских островов. На него сейчас закончил грузиться батальон рейнджеров из состава «водяных крыс», именно им предстояло сразу прийти на помощь первой волне. Остальные суда конвоя были транспорты типа «Либерти» и «Виктори», и другим подразделениям третьей дивизии корпуса и канадцам, составляющим основную часть второй волны, требовалось значительное время, чтобы разгрузится с единственного плавучего пирса в бухте Безымянной. Неприятную новость о том, что на этот самый пирс в эти минуты высаживается уже советский контрдесант, союзникам еще предстояло узнать. Сумели или не сумели бы бравые коммандос из состава четвертого батальона рейнджеров отбить его или нет, истории неведомо. Потому что едва «Point Defiance», отойдя от причала, начал разворачиваться к выходу в бухту Илиулиек, как в двухстах метрах позади него, и в пятистах метрах выше вспыхнул «свет ярче тысячи солнц»[9].

Под раздачу попал весь конвой. Части третьей дивизии морской пехоты, первая королевская механизированная бригада из Эдмонтона, сорок первая пехотная королевская бригада, двадцатый полк полевой артиллерии на транспортах и корабли эскорта уже находились в бухтах Илиулиек и Маргарет, готовясь к выходу в залив Уналашка. Этим еще повезло, из десятка транспортов на дно сразу отправились несчастный «Point Defiance» и еще три типа «Либерти». На дно пошли батальон связи, батальон горных стрелков из Калгари и танковый эскадрон из Южной Альберты. Остальные суда хоть и остались на плаву, но потеряли ход, и сейчас, охваченные пожарами, беспомощно дрейфовали в сторону косы Спитхед. Транспорты, еще стоящие в самой гавани Илиулиек, оказались буквально втоптаны в дно гавани. Моментально погибли все части тридцать восьмой и тридцать девятой канадских пехотных бригад. Королевские драгуны из Саскачевана и Британской Колумбии, горные рейнджеры Камлопса, королевские стрелки Регины и Виннипега, все они даже не успели понять, осознать, что с ними произойдет в следующее мгновение.

Впрочем, многих из выживших на уцелевших кораблях ожидала не лучшая участь. Почти весь личный состав, находящийся на палубах, потерял зрение, и практически весь десант, за исключением немногих счастливчиков, бывших на момент удара глубоко в трюмах, получил солидную дозу радиации. Причиной таких больших потерь явилось простое совпадение. Боеголовка ракеты Р-11ФМ взорвалась прямо над скоплением части транспортов, в тот момент, когда они, уже отойдя, сгрудились для выхода из узкой горловины гавани мимо скалы Тускарора. Хотя и КВО ракетного комплекса Д1 исчислялось километрами, именно для подлодки Б-62 такое попадание не являлось чем-то из ряда вон выходящим. На учениях, проходящих 6 сентября 1958 года, с присутствием самого Никиты Сергеевича, Б-62 и вовсе попала ракетой, прямо в мишенный щит, разнеся его в щепки. Хрущев необычайной меткостью подводников был чрезвычайно впечатлен, при прибытии после учений капитана третьего ранга Дыгало, командовавшего тогда Б-62 на флагманский крейсер, уже ждали стакан водки и внеочередные погоны кавторанга. А на лодке, электрический тросовый подъемник уже поднял стартовой стол с установленной на нем второй ракетой на уровень среза рубки. Приводы поворотного стартового стола начали разворот ракеты, для наведения по азимуту. Еще немного, и вновь лодка окутана дымом и пламенем, из которого вырывается ракета, как бы стоящая на многометровом факеле ракетного двигателя. Вот она уходит далеко ввысь, постепенно загибая свою траекторию на юго-восток, по командам автопилота. Но этого экипаж лодки уже не видит, едва опустив стартовый стол вниз, включается гидравлический привод крышки ракетной шахты, и как только крышка захлопывается, лодка сразу же ныряет на глубину. Все! Игорь Каутский облегченно вытирает пот со лба. Конечно, им еще надо дойти до родных берегов, но главную свою задачу они выполнили. А тем временем боевая часть РДС-4 взрывается на высоте пятьсот метров над южной оконечностью единственной взлетной полосы авиабазы Уналашка. Над аэродромом и северной частью города Датч-Харбор встает второй гриб атомного взрыва.

— Йехуу!! Закричал пилот, наблюдая в перископ заднего обзора, как позади встает исполинский гриб ядерного взрыва. Там, позади четыре минуты назад был самый большой город красных на полуострове. Как там он назывался. «Petropavloffsk-Kamchatski», сразу и не выговоришь. А теперь его нет, как нет и основной базы красного флота в этих местах, и сделали это они, два парня из US NAVY. Всего одна ядерная бомба Мк43Y2, и вуаля, вот вам результат. Гораздо лучше, чем у этих придурков из Корпуса морской пехоты, которые уже несколько дней долбились об красную оборону, неся огромные потери.

— Барни, что там? Спросил штурман-бомбардир. Ну да, у его кабины всего несколько крохотных стекол по бокам, он ничего не видит.

— Джек, там все ОК. Твоя малышка сработала штатно.

— Это очень хорошо, Барни, но не отвлекайся. Вторая точка сброса будет через четыре минуты двадцать пять секунд. И я несколько беспокоюсь за вторую малышку. Штурман говорил о второй бомбе Мк28Y2, которая висела у них в бомбоотсеке. Вообще-то, в отсеке было целых четыре узла подвески, но на три из них подвешены топливные баки емкостью по 1415 литров. Но ситуация так сложилась, что срочных целей для удара было две, а «Виджилент» на базе Атту-Стейшн был всего лишь один. И поэтому пришлось лететь с двумя бомбами, и брать одну на подкрыльевой узел. Благо расстояние до цели для такой «длинной руки», каким была машина «Норт Америкен» было далеко не предельное. А-5В мог наносить удары в такой конфигурации и на вдвое большее расстояние. Или пройди часть дистанции до цели с большей скоростью, как это сделали они. Но по две таких бомбы сразу никто из «Виджилентов» не применял, тут они первые, и Барни гордился этим. Внезапно в шлемофоне стал нарастать писк СПО.

— Джек, какого черта! Какая-то красная сволочь взяла нас радаром на сопровождение!

— Барни, по данным разведчика, который подмел небо над аэродромом Усть-Большерецка час назад, у красных там уже целая эскадрилья «Фреско». Но это же гребаные старые «Фреско», у которых потолок ниже, чем высота, на которой мы летим. Наверняка какой-то из них пыхтит из всех сил сзади и ниже, тщетно пытаясь нас достать. Не меняй курс и скорость, иначе мне придется отменить сброс, и мы пойдем на второй заход.

Обзорная РЛС П-12 уже пять минут, как отслеживала одиночный вражеский самолет, летящий в глубь полуострова. И уже, похоже, сбросивший один ядерный боеприпас, ориентировочно в районе города Петропавловска, всего несколько минут назад. Из-за возникших помех от электромагнитного импульса расчет РЛС даже на несколько секунд потерял цель на фоне «снега» и полос, появившихся на экране РЛС, но только на секунду. Американцы, а что это они, никто из расчета даже не сомневался, вели себя очень нагло и самоуверенно. Просто тупо перли прямо на Усть-Большерецк, на сверхзвуковой скорости и высоте почти в семнадцать километров. Ни применения помех, ни маневрирования, ни попыток укрыться за весьма гористым рельефом не предпринимали, и расчет их обнаружил сразу же, продолжая исправно выдавать данные на СНР-75. Но такое поведение врага удивляло, особенно на фоне данных об отчаянном и неравном сражении 191 зенитно-ракетной бригады, почти полностью погибшей на полуострове совсем недавно. Тогда американцы применили все — и помехи, и отвлекающие группы, и маневры с использованием рельефа, не говоря о различных тактических приемах и построениях. Немногие уцелевшие офицеры 191 бригады сейчас находились здесь же, в кабинах и на позициях зенитно-ракетного дивизиона. И на их лицах читалось знаменитое «не верю» Станиславского. Но сколь ни обшаривали лучом своего локатора советские зенитчики окружающие горы и холмы, никаких других целей не видели. Ну, а этого наглеца надо было сбивать, и быстро, больно шустро он летел.

— Я СРЦ, в зоне поражений одна цель. Определяю как цель-1, скорость 1700, дальность 41, высота семнадцать сто, азимут 95. Внимание, цель-1 определяю как носитель атомного оружия.

— Я КУВ, вас понял. Всем «Атом»!. К3– пуск с ПУ-2, ПУ-2, ПУ-3, ПУ-4. СНР — цель-1, наведение автоматическое по угловым координатам и ручное по дальности. ТЗМ на позиции к ПУ с 1 по 4.