— Наблюдаю две воздушных цели, высота две тысячи, дальность двадцать, скорость восемьсот пятьдесят, по азимуту двести, идут на нас. И через минуту, уже явно повеселевшим голосом:

— Ответчик определяет цели, как свои. Это наши истребители, товарищ капитан второго ранга! Но едва успели установить радиосвязь, это и впрямь оказались два МиГ-17 восемьсот шестьдесят пятого полка ПВО, как пост РЛС снова выдал сообщение. На высоте семь тысяч метров и сверхзвуковой скорости с востока к ним летели еще две цели, и это уже точно были враги. До них было еще не менее ста сорока километров, почти максимальная дальность для РЛС «Фут-Н». Но, как пояснил командир БЧ-7, если самолет летит высоко, очень быстро, и вдобавок увешан вооружением на наружных подвесках, он должен светиться на экране локатора, как новогодняя ёлка.

Капитан Венедиктов был совсем не в восторге от полученного перед вылетом приказа. «Любой ценой не допустить прорыва бомбардировщиков противника к нашим кораблям». Цена в таком случае вырисовывалась одна — их жизни, его, и старшего лейтенанта Автушко, чей самолет всю ночь латали техники на аэродроме в Усть-Большерецке. Под утро они перелетели на передовой аэродром в Северных Коряках, дозаправились и взлетели навстречу рассвету. С нашими эсминцами связь удалось установить довольно быстро, более того быстро получилось использовать РЛС эсминца «Бесследный», как выносной пост наведения. Экипаж на этом корабле действительно оказался очень грамотным и обученным, во всяком случае, уже через минуту общения пилоты и расчет БЧ-7 на «Бесследном» действовали совместно, понимая друг друга с полуслова. Но все равно, если бы не приказ «любой ценой», капитан бы построил действие своей пары другим образом. Зашел бы снизу на атакующую первую пару, под углом градусов девяноста, чтобы как можно дольше остаться незамеченным. А затем, когда самолеты противника должны будут сбросить скорость для бомбометания, пристроился бы в хвост ведомому противника, пока он увлечен атакой на корабль, и сбил бы его. Но в таком случае как минимум один, а может и оба самолета врага получали возможность для удара по нашим кораблям. А приказ этого не допускал.

Капитан саркастически усмехнулся, американцы все равно нанесут этот удар, в десяти минутах лета к востоку к ним идет целая группа, примерно с десяток машин, если морячки с поста РЛС ничего не напутали. Но это будет еще через долгих десять минут, в которые надо еще ухитрится остаться живыми. И с этой мыслью капитан повел свою пару с набором высоты в лобовую атаку. Подспудно надеясь на один козырь, который висел сейчас у них с Автушко под крыльями. Несколько дней назад, в грандиозной драке наших истребителей из двадцать третьего корпуса ПВО с американцами этот козырь сработал, почему бы ему не сработать и сейчас? И, вообще, отвлеченно подумал он, высматривая метки вражеских самолетов на уже прогретом экранчике своей РЛС, им надо продержаться всего один день. Этот день, который уже начался. Когда они улетали из Усть-Большерецка, на аэродроме уже начали разгружаться несколько Ли-2 и Ил-14 с техникой и оборудованием шестидесятого истребительного авиаполка ПВО, с аэродрома Дземга, Хабаровской области. А в порту Усть-Большерецка уже заканчивали разгрузку транспорты с техникой и личным составом пятьдесят пятой радиотехнической бригады и зенитно-ракетного полка, тоже из Приморья. Маршал Батицкий все-таки решил подбросить на Камчатку подкрепления.

— Черт, нам навстречу летят «бандиты»! Удивленно сообщил по радио ведущий пары «Крестоносцев», вырвавшейся по приказу командира группы вперед.

— Пара истребителей, тип определить пока не могу, идут нам в лобовую! Сэр, откуда они взялись? Разведка уверяла нас перед вылетом, что у красных здесь вообще не осталось самолетов! Ответил ведомый.

— Чак, мы принимаем предложение. Увеличь скорость до 650 узлов, тогда они не успеют толком прицелиться, и мы проскочим мимо них. Пока они будут разворачиваться, мы успеем сделать один заход на корабли. Я их уже вижу на экране радара. Хотя РЛС AN/APS-67 и не отличался хорошими характеристиками для работы по земле, засечь координаты двух крупных кораблей на дистанции в дюжину миль он мог.

— «Роджер». Лаконично ответил его ведомый.

— «Триста шестой», пускаешь «Скворцов» и связываешь боем эту пару. Я иду встречать следующих. В последний момент решил слегка изменить рисунок боя капитан Венедиктов.

— «Триста пятый», вас понял. Ответил Автушко. Его командир опять взял на себя самую опасную часть боя. Впрочем, предстоящая схватка с двумя противниками ему тоже оптимизма не внушала. Самолеты противника шли до сих пор на сверхзвуке, а значит, это могли быть только истребители-бомбардировщики. Тем временем дистанция между самолетами, стремительно летевшими друг другу навстречу, сократилась до двух километров. Автушко откинул предохранительную скобу и щелкнул двумя тумблерами, замыкая пусковые цепи блоков НУР «Скворец».

— Срань господня! Закричал ведущий, видя, как от маленьких точек начали тянуться к ним многочисленные дымные щупальца реактивных снарядов.

— Чак, уходи в сторону! Скомандовал он, преодолев секундное замешательство, и сваливая машину в вираж. Но его ведомый замешкался. Не намного, всего лишь на то время, которое необходимо самолету на то, чтобы аварийно сбросить бомбы, висящие на внешних пилонах. Ведь если сразу завалить машину в крутой вираж, а затем уже начать щелкать тумблерами авариного сброса подвесок, существует вероятность столкнуться с только что сброшенной тобой же бомбой. Или, уже сброшенную бомбу может притянуть аэродинамикой к крылу или фюзеляжу самолета. Короче, он потерял еще несколько секунд, оставаясь на прежнем курсе. В следующее мгновение пятидесяти семи миллиметровый реактивный снаряд воткнулся ему в крыло, и «Крусейдер» исчез в огненной вспышке.

Ведущий, уклонившись от удара, тоже сбросил подвески. Вести бой с парой «Фреско», он отчетливо рассмотрел противников, имея четыре тысячефунтовые фугасные бомбы у себя под крыльями, не самая здравая идея. В следующее мгновение один МиГ-17 уже заходил в хвост, и он смог оторваться, только включив форсаж и выполнив резкую «горку». К его великому изумлению, второй «Фреско», вернее сказать первый, потому что именно он был ведущим в паре истребителей красных, не стал преследовать его, а сразу пошел на восток, постепенно набирая высоту. Американский пилот не разглядел, что из пары МиГов пуск НУР произвел только один самолет, и, соответственно, не оповестил об этом факте своего командира группы. Что в дальнейшем принесло еще большие проблемы. Но пока его больше всего беспокоил второй «Фреско», от которого он оторвался резким маневром на форсаже. Если бы бой проходил в других условиях, он бы сразу развернулся МиГу навстречу. Но сейчас, когда до точки встречи с заправщиком было около ста миль, а стрелка указателя уровня топлива уже висела около угрожающей цифры «ноль», это было чистым самоубийством. И поэтому одинокий «Крестоносец», сделав плавный вираж, самым экономичным ходом полетел курсом сто десять градусов. Второй «Фреско» тоже его преследовать не стал, свернув на тот же курс, что и первый.

— Парни, к нам навстречу идет МиГ-17. Перестраиваемся в колонну пар, если он посмеет выйти на восемь машин в лобовую, быстренько сбиваем его и сходу атакуем эсминцы, заходя парами с разных сторон. Так скороговоркой отдавал указания командир основной восьмерки «Крусейдеров». Уже ясно было, что фокус с отправкой одной пары на форсаже вперед не удался. Один самолет потерян, второй вынужден сбросить бомбы и для атаки на корабли красных тоже вышел из игры. Более того, он, по причине малого запаса топлива не может даже связать боем эти внезапно появившиеся «Фреско». Ну, ничего, восьмерка «Крестоносцев» сможет уверенно разобраться, по крайней мере, с одним эсминцем. А может, и с двумя.

Через несколько минут он так уже не считал. Этот проклятый «Фреско» все-таки осмелился выйти им в лобовую. На чем основана такая наглость русского пилота, стало ясно, едва американцы увидели дымные хвосты, срывающиеся из-под крыльев МиГа.

Капитан Венедиктов был и доволен собой, и удивлен. Доволен потому, что при демонстративной атаке с применением неуправляемых ракет сразу две пары «Крусейдеров» вынуждены были сбросить бомбы с подвесок. Оставшаяся четверка прошла мимо его МиГа, уже закрутившего «собачью свалку» с ними, как называют пилоты всего мира ближний маневренный бой, и тут он ничего поделать не смог. А удивлен был потому, что, несмотря на подавляющий численный перевес, американцы действовали куда менее агрессивно, чем в прошлых боях. Не сумев подловить его в первых атаках, обе пары начали постепенно оттягиваться на восток, явно показывая ему свое нежелание продолжать воздушный бой. На что он точно не рассчитывал, выходя в атаку на целых восемь истребителей, так это на такое поведение противника. Ну что же, пусть он и не сбил никого, но он остался в живых, и мало того, фактически выключил у противника целых четыре самолета из ударной группы, и это самое главное. Вместо десяти самолетов эсминцам придется отражать атаку всего лишь четырех, а это совсем другая ситуация.

Ситуация была даже лучше, чем он думал в этот момент. Снова отличился Автушко. Он, летя ниже и севернее четверки «Крестоносце», уже расходившейся на пары для атаки кораблей. Автушко успел заложить вираж и выйти в хвост ведомому одной из пар «Крусейдеров». Сбить американца не получилось, тот вовремя среагировал на угрозу. Но чтобы уйти из-под атаки, «Крестоносец» опять-таки был вынужден сбросить бомбы. И в результате вместо грозной силы в десять самолетов, атакующей корабли с разных направлений, «Бесследный» и «Скрытный» были атакованы всего лишь одной парой с правого борта, и, чуть позже, одиночным самолетом с кормы. Результат — один «Крестоносец» сбит зенитным огнем, «Скрытный» получил одно попадание 454 килограммовой бомбой позади второй дымовой трубы. Семеро убитых, с десяток раненых, взрывом поврежден один зенитный автомат. Неприятно, но не смертельно, эсминец хода не потерял, а его главный калибр продолжил вести огонь, уже по заявкам корректировщиков с десанта, только что приступившего к высадке.

— Вышка, я «Всемогущий», к взлету готов.

— «Всемогущий», взлет разрешаю. Удачи, поджарь там «комми» хорошенько, за наших, за Датч-Харбор и «Таффи-72». Так неформально проводил дежурный офицер стремительно взмывающий вверх новейший сверхзвуковой тяжелый штурмовик А-5В. Все, игры в песочнице кончились. В брюхе «Виджилента», сейчас стремительно уходящего на запад, были одна термоядерная бомба Мк28Y2, мощностью в триста пятьдесят килотонн. Еще одна бомба, Мк43Y2, мощностью полмегатонны, но поменьше размером, висела на правом узле наружной подвески. На левом узле висел большой топливный бак. Раньше «Линчеватели» не летали с такой большой нагрузкой, вплотную приближенной к максимальным паспортным данным этой суперсовременной машины. Оно и понятно, «Виджилент» был очень большим и тяжелым самолетом. Самым тяжелым в US NAVY. И, несмотря на свои мощные двигатели, с палубы, даже при помощи катапульты, с такой нагрузкой стартовать не мог. Но сейчас он взлетал с длинной бетонной полосы авиабазы Атту, ее длина была более двух с половиной километров, а «Линчевателю» хватило и половины, даже с такой нагрузкой. Одна из бомб, та, которая висела на наружной подвеске, предназначалась для Петропавловска-Камчатского, чтобы покончить с основным командным центром и транспортным узлом русских. Вместе с ней предполагалось сбросить и подкрыльевой топливный бак, чтобы не создавать дополнительных трудностей пилоту. Хотя, по мнению самого пилота, Барни Поплавски, эта была сущая ерунда. Самолет А-5В, несмотря на свои размеры, имея одну из первых в мире электродистанционную систему управления, был достаточно легок в пилотировании и отличался изумительной маневренностью. Барни вспомнил, как в одном из тренировочных полетов пилот из его крыла смог зайти в хвост истребителю (!) F-8 «Крусейдер» и удержаться у него на хвосте весь поединок, несмотря на все ухищрения последнего. Правда, это было на самолете без нагрузки, и на высоте более шести километров.

Вторая бомба предназначалась для Усть-Большерецка, единственного порта на побережье Охотского моря, откуда на полуостров русские могли до сих пор беспрепятственно перебрасывать ресурсы и подкрепления с материка. Ее сбрасывали вместе с еще тремя дополнительными топливными баками, находившимися в бомбоотсеке. Механизм сброса, по странной прихоти конструкторов компании «Рокуэлл», работал именно так, и не как иначе. Впрочем, конструкторская мысль могла выдать в производство и не такие выкрутасы. Достаточно было посмотреть на чудо технической мысли инженеров фирмы «Конвйер», полностью сбрасываемый отсек вооружения сверхзвукового бомбардировщика В-58 «Хастлер».