Нет, не умирающего, сказала она себе, отыскав взглядом присевшего на корточки бывшего отшельника.

Он не умер.

— С тобой все в порядке, — услышала девушка свой собственный горячечный шепот. — С тобой все должно быть в порядке.

— Вы не ранены? — хрипло выкрикнул Мак-Алистер.

Она задыхалась, ей не хватало воздуха, колено болело, как проклятое, и, в дополнение ко всему, сердце готово было выскочить из груди. Но у Эви достало сил отрицательно покачать головой и, отшвырнув пистолет, подползти к нему и броситься на шею.

Девушку трясло крупной дрожью. Она понимала, что все ее попытки прижать его к себе выглядят неуклюжими и нелепыми. Но ей было все равно. Она ничего не могла с собой поделать. Спрятав лицо у него на груди, она гладила его по спине и плечам.

Мак-Алистер принялся нашептывать ей на ухо:

— Тише, Эви, милая, тише. Все хорошо. Вы живы. Теперь вы в безопасности.

Но она никак не могла успокоиться: он по-прежнему был недостаточно близко. Ей не удавалось прижать его к себе по-настоящему крепко. А он ничем не мог помочь ей, полуобняв ее одной рукой за плечи.

— Держите меня крепче, — взмолилась она.

Из горла Мак-Алистера вырвался негромкий стон.

— Эви.

— Держите…

— Милая… Моя рука.

Она отпрянула от него, как ужаленная, и в страхе уставилась на его левую руку. Та безжизненно висела вдоль тела, а верхняя часть рукава уже пропиталась кровью, отчего ярко-зеленая ткань стала пугающе темно-коричневого цвета.

Ее охватил страх, тяжелый, удушающий, панический страх. Он истекает кровью! Он ранен. Он может умереть.

— Нет, — собственный голос доносился до Эви как будто издалека. — Нет, пуля же попала в поднос.

— Сначала она зацепила меня. Но это просто царапина…

Эви не слушала его. Она вскочила на ноги, забыв про боль в ушибленном колене, и схватила со стола чистое полотенце. Присев рядом с Мак-Алистером на корточки, она прижала полотенце к ране. Слезы ручьем потекли у нее из глаз, пока она смотрела, как белоснежная материя окрашивается красной кровью.

— Мне нужны еще полотенца.