Я бросился в сторону под обстрелом, и ловко нырнул в кусты.

— Дархс вас всех раздери! — прошипел, доставая артефакт-молнию.

Несколько мощных вспышек, и трое охранников растянулись на тротуаре, дергаясь под ударами тока. Рядом что-то взорвалось, обдавая меня землей и кусками веток.

Кто-то бросился в кусты диким тигром. Я резко поднялся и выбросил взрослого мужика, как пушинку. Еще одному сломал челюсть. Черт, опять свистят пули. Над головой сверкают магические заряды. А действие зелья Нила начинает медленно отступать.

Я перебежал правее, прячась за пышную клумбу. Сразу стало понятно, что пора отступать. Мой удар и так был серьезным. Горский будет взбешен. На большее сил уже нет. Как ни крути, а я всего одиночка. Сражаться с армией наемников — это не так легко.

Сначала казалось, что Павел припрется сам. Увидит меня, и захочет слегка поквитаться. Но он такой же трус, как сынок. Что было вполне ожидаемо…

— Окружай, не стой, сука!

— Сзади заходи! Сзади!

— Я тебе щас зайду… и войду, — прошептал в ответ, медленно отползая в сторону.

Потом резко встал на ноги и принялся пускать молнии по охранникам, другой рукой кидая заряды сигмы.

— Ааа, черт, больно, — завопил один, падая на колени.

— Нет! Он владеющий! — крикнул кто-то еще.

— Сдавайся, пацан…

Мои усилия позволили вырубить несколько человек. Дальше под ногами что-то взорвалось. Вроде та же дорожная бомба, но заметно слабее.

Я прыгнул, упал и перекатился. В ушах немного звенело, ноздри разъедал запах дыма. Кругом валялись тела, раненных мной охранников, свистели пули, слышались матерные вопли.

А над всем этим раздольем полыхал факел в виде небольшой башни, встроенной в крышу особняка.

— Красиво поработал, нормально, — произнёс, пытаясь слегка осмотреться.

Стало ясно, что меня возьмут в плен или прикончат. Скорей всего, первое, а уже после второе. Что ж, за Справедливость сдохнуть не страшно. Навел, что называется, шороху.

Попытался подняться, видя, что ко мне бегут несколько человек. Придется принять последний бой. Дальше только темная бесконечность…

— Ну, твари! — выдохнул, понимая, что меня хотят взять живьем.