– Я вижу, память об этом у тебя превратилась в застарелую боль, – тихо сказал эльф.
– Пойдём ко мне, – после паузы предложила девушка. – Я угощу тебя липовым чаем. У меня и вересковый мёд есть. Не хочу, чтобы мы расставались вот так.
Эльфийка принесла небольшой серебряный поднос с чаем, свежие кексы, немного орехов и вересковый мёд, и, разложив угощение на столе, потянулась за вытисненной на хрустале небольшой пиктограммой, которая стояла на полке. На пиктограмме были запечатлены они – все трое – во время какой-то верховой прогулки. Клатр и Лея, смеясь, неслись во весь опор по покрытому цветами лугу за Утой, скачущей впереди на рыжем иноходце. Ута была очень хороша собой – блондинка редкой красоты с ярко-голубыми глазами и изящным овалом лица, густые вьющиеся волосы которой летели, струясь, по ветру. Эту пиктограмму Ута подарила после окончания школы на память лучшим друзьям. Лея перевернула пиктограмму. На обратной стороне были выгравированы несколько строк: «Когда-нибудь среди вещей под толстым слоем пыли найдёшь ты это – и тогда ты вспомнишь, как с тобою мы дружили».
Девушка протянула пиктограмму Клатру. Эльф долго внимательно её рассматривал, а затем, вздохнув, сказал:
– У меня она тоже стоит дома на самом видном месте и поднимает мне настроение в самые тяжёлые и чёрные минуты… Лея, сыграй, а? – вдруг попросил Клатр, кивнув в сторону висящей на стене лютни. – Я так давно не слышал, как ты играешь…
Эльфийка улыбнулась, сняла золотисто-жёлтую лютню и тихо тронула струны…
Глава шестая
Белый Пром
Ида с размаху шмякнула на кровать толстенную книгу в потёртом кожаном переплете с вытисненными на обложке золотыми рунами.
– Что ты там снова в библиотеке выудила? – не поднимая головы от пергамента, на котором она конспектировала лечебные свойства мандрагоры, спросила Алиса.
– Да вот, ищу во всех возможных источниках любую информацию о Савельеве, – со вздохом ответила Ида. – Ведь мы пока без понятия, с какой стороны подступиться к этой словесно-цветовой головоломке.
– Ты думаешь, знание биографии Савельева нам чем-то сможет в этом помочь? – с улыбкой спросила Алиса, отрываясь от пергамента и поворачиваясь к эльфийке.
– Ничего я не думаю! – огрызнулась Ида. – Просто никаких других идей у меня пока нет. Придумай что-нибудь сама, если такая умная.
Никанорова, ничего не отвечая, снова углубилась в конспект. Около полутора часов тишину комнаты нарушал лишь мерный шелест страниц.
– Смотри! По-моему, это то, что мы ищем! – вдруг воскликнула Ида.
Она, как была, босиком, соскочила с кровати и подбежала с раскрытой книгой к Алисе. Палец Гельде дрожал под одной из последних строчек страницы. Алиса, склонившись над книгой, прочла следующее: «По воспоминаниям соратников и друзей, Александр Савельев живо интересовался цветологией – влиянием определённого цвета на душевное и физическое состояние людей. Всем известно, что, например, красный цвет возбуждает нервную систему и повышает аппетит, зелёный – комфортен для глаз, а тёмно-голубой, синий и фиолетовый помогают расслабиться…» У Никаноровой заблестели глаза:
– В нашей библиотеке есть какой-нибудь справочник по цветологии? – спросила она.
– Может и есть, – ответила Ида, – но ты посмотри на часы – без трёх минут двенадцать. Ты хочешь нарваться на наказание?
– Я прямо сейчас иду рассказать обо всём Владу и Артёму, – ответила Алиса. – Ну, а если нарвусь на кого-нибудь из преподов – плевать на наказание.
– Тогда пошли вместе, – предложила Ида. – В конце концов, эту информацию нашла я, а тебе что – сливки снимать?