— Я просто бездушное аутичное полено. Я же понимаю, что измучила тебя. Только ничего не могу с этим поделать.

— Дура ты набитая, — вздохнул Олег. — Замолчи уже, а не то врежу, честное слово…

Я только прижалась к нему покрепче. Лучше бы врезал, правда. Но никогда же не врежет, даже когда совсем плохо, совсем больно, как сейчас.

— Зачем он забрал Лерку? — тихо спросил Олег.

— Я не знаю.

— Я как представлю, что он может с ним сделать…

— Не думай об этом. Не надо. Пожалуйста.

Он пошевелился, повернулся, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Я не могу об этом не думать. Если он проведёт нашего сына через то, через что прошёл я, а мы не сможем Лерке помочь…

— Мы сможем. Мы сможем, Олег, только не сдавайся.

Его рука беспомощно подрагивала. Фантомная мышечная память о страданиях, перенесённых в рассекающем кольце Примара. Я сжала его ладонь в своих, пытаясь унять эту дрожь. Олег глухо застонал сквозь зубы.

— Тихо, хороший мой. Тихо… Не думай об этом. Не надо. Ничего подобного с Леркой не случится. Мы с тобой этого не допустим. Я обещаю тебе.

— Зачем ты так говоришь? Это просто слова, Катя, — горько сказал Олег. — Ты хочешь меня успокоить, я понимаю. Спасибо, конечно, но это просто бесполезные слова.

— Нет. Примар не получит нашего сына. Если он думает, что теперь я пойду у него на поводу, это его ошибка.

Олег нахмурился, долго смотрел на меня.

— Ты что-то задумала, я вижу, — кивнул он. — Что?

— Пока ничего конкретного. Мне надо ещё много о чём подумать и кое-что проверить… Но сына я ему не отдам. Похоже, что мы раньше все делали одну и ту же ошибку. Мы пытались угодить Примару. А нужно было рвать этот круг… Я верну Лерку. Пока не знаю, как, но я его верну.

Олег сграбастал меня в охапку. Мы сидели так долго-долго в полной тишине, слушая, как колотятся наши сердца. Олег не закрывался от меня, и я чувствовала, как сменяют друг друга волны непролазного тупого отчаяния и приливы надежды и решимости.

— Олежка, можно я тебя ещё немного помучаю?

— Это всегда пожалуйста, — вздохнул он.