Я проснулась первой и потянулась. Мы спали, утопая в белоснежных простынях, и его рука собственнически лежала на моём животе, грея. Я смотрела на него и не могла поверить, что не разглядела в нём самого лучшего на свете человека при нашей первой встрече. Как я могла быть такой слепой? Как он мог так хорошо маскироваться?
Мои волосы спутались, а тело затекло, я не привыкла спать не одна и использовать в качестве подушки крепкое плечо. Но как будущая жена я должна привыкать. Взгляд метнулся к безымянному пальцу, на котором красовалось уникальное обручальное кольцо, я вдруг снова обрадовалась и бухнулась на подушку, всколыхнув постель и заставив заворочаться Артёма.
А он и не спал, притворялся, но как только понял, что и я не сплю, то резко навис надо мной.
— Доброе утро, красавица, — одарил он меня утренним несвежим дыханием, и слава Богу, не потянулся целовать.
Но сделал кое-что похуже! Он скинул с меня простынь, и я прикрыла грудь руками, густо покраснев. Тело покрылось мурашками. От парня шёл жар, который напоминал о прошлой ночи. Его негромкий властный голос впитывал в себя мою неуверенность:
Артём не стал убирать мои руки, поцеловал меня в пупок. По телу прошлась дрожь. Глаза прикрылись от удовольствия, подрагивающего на кончиках ресниц. Он прикусил нежную кожу, и я распахнула глаза, не от боли, но от мысли, что смущённые ведут себя по-другому. А он поймал мой взгляд и прошёлся языком вверх до самой шеи, и я сама убрала руки, осознавая, что ничего нового он не увидит. Моё тело — его тело. Он поцеловал меня в ключицы, запустил руки в волосы:
Он стал целовать мою шею, мои пальцы легли ему на затылок и стали поощрительно плутать в отросших волосах, сползли на плечи, безумно широкие, крепкие плечи. Правая рука опустилась на лопатку с памятным тату. Теперь я знала все рисунки, которыми он себя покрыл, он рассказал о каждом, а я только удивлялась, как же я раньше могла спутать его с братом — ведь они отличались не только внешне, но даже татуировками. Артём прикусил мочку уха и шептал на ухо:
Его стихи изменились, стали кривее, но честнее, и взрослее вместе с ним. Интересы не менялись, но было заметно, что он вырос. Такой Артём своими словами и поступками вызывал не просто вожделение, но доверие и надёжность. Мой райский дар и проклятие. Моё искушение. Чуткий и нежный. Неприличный. Добрый. Самовлюблённый. Щедрый. Уникальный.
Он приставил свой лоб к моему и смотрел в глаза, пытаясь прочесть ответ. Я не стала его мучить:
— Сильнее жизни.
Примечания
1
2
3
4
5