— Послал, — коротко ответил Кирилл. То, что он буквально послал её отсосать, конечно, не стал уточнять. Он — идиот, это и без Зимина понятно.

Белов издевательски ахнул. Арсений же молчал с явным укором. Верховский ощутил давление от его упрека, будто встретился лицом к лицу с отцом. Он, правда, пытался договорится с главой аудита и разойтись на этой узкой дорожке без взаимных потерь, но она сама встала на его пути.

Наследник банка прикрыл глаза и сквозь зубы сказал Зимину:

— Какого черта, Арс, я просто хотел спокойно провести этот месяц. Мне все равно в какой должности, лишь бы я сидел где-нибудь отдельно от всех и перебирал бумаги. Чтобы меня не тыкали и не дёргали, не пялились на каждое мое движение.

Он закончил семестр блестяще по среднему балу. Он был в десятке лучших, наконец вышел на уровень стипендиата. Чего ещё отец хотел от сына? Большая часть его сокурсников проходила практику как попало. Егор, с которым он учился и развлекался в клубах, появлялся на своей через день и то на пару часов. Отца не устраивало подобное? Он должен единственный свободный месяц за этот учебный год провести в нервной погоне за результатом? Как будто после университета он не будет заниматься этим все время. Да у него вся жизнь на этом повязана. От этого бизнеса ему никуда не деться.

— Снова приступы мизантропии? — уточнил Зимин. — Тебе действительно нужно с этим бороться. Когда ты последний раз был у терапевта?

Забота друга о душевном здоровье Кирилла вывела того из себя ещё больше. Все знали, что он прекратил терапию ещё по окончании выпуска из школы.

— Причем здесь это? Я просто не хочу, чтобы мне трахала мозг местная стерва! — в сердцах огрызнулся Верховский.

— Стерва, — насмешливо согласился Стас.

Парень метнул на него злой, но заинтересованный взгляд.

— А ты о ней что знаешь? Колись.

Белов снова нагло улыбнулся, скрестив на груди руки. Чудо, что его пиджак не расходился от игры мышц под тканью.

— Что в её отделе самые симпатичные девочки… — хмыкнул он. — Потому что самые недоступные.

— Поэтому я отговорил Олега Евгеньевича послать с ним на стажировку Егора, — обронил Арсений, перебирая свои бумаги.

— Да-ааа, он бы потоптался в этом курятнике. Спорим, Яковлева с его неумением игнорировать любую юбку Дёмина выгнала бы даже раньше, чем Верховского с его дурным характером. У них там очень строго с флиртом на работе.

Кирилл и не заметил, как прикусил нижнюю губу. Вот что значит с первого раза попал по больному. Досадовать или радоваться, что так удачно задел стервозную особу?

— Зато девушкам работается комфортно, — хмыкнув, закончил юрист. — К ней в отдел все девчонки бегут.

Кирилл поморщился, не желая причислять себя к «потоку бегущих девушек». Высокая моралистка, значит. Вот, видимо, по этой слабости и придётся бить, чтобы разрушить этот монумент «богини» и спихнуть Дёмину с её пьедестала в пропасть.

— У неё родительский комплекс по отношению к своим подчиненным, — поморщившись, пояснил Арсений. Видимо, он не совсем был согласен с описанием ситуации с точки зрения Белова. — Она довольно сильно опекает и защищает своих работников, — помолчав, добавил, — если они с ней не конфликтуют, конечно.

Родительский комплекс? Меньше всего Верховскому хотелось видеть эту женщину в роли матери. Что-то хищное с острыми шипами развернуло свои кольца внутри него при мысли, что Дёмина станет его опекать. Он ненавидел, мать его, опеку в любых ее проявлениях — и в лживом снисхождении, и в упреждающих советах, и в удушающей заботе.