— Купишь себе что-нибудь, ремонт сделаешь. Да всё равно. Проводи нас! Пожалуйста!

Охотник помотал головой, взялся одной рукой за седло, другой подергал застежки.

— Нет. Деньги оставь себе. Пригодятся.

— Прошу тебя! — голос дрогнул, а к горлу подступили слёзы. — Я не могу остаться здесь. И остальные тоже. Здесь все чужое, понимаешь? Мы домой хотим, а без Добромира нам никак.

 Я всхлипнула, ругая саму себя за несдержанность. Охотник замер и, хоть так и не повернул ко мне головы, слушал мой отчаянный порыв.

— Он один нас может отправить домой. Я не знаю, как. Но без него мы тут застрянем навсегда. Ты знаешь, что такое жить вдали от родных, близких? От тех кто дорог. Не иметь возможности вернуться. Знаешь?

Он все так же молча смотрел перед собой.

— А я знаю. И это очень хреновое чувство, — слезы так и остались стоять в глазах, а я зло откинула голову назад, не желая давать им возможность выкатиться.

Себастьян с полминуты мучил меня ожиданием. Потом сплюнул, что-то тихо пробубнил себе под нос и повернулся ко мне.

— Ладно. Черт с тобой. Отведу.

От радости я визгнула и, сама не знаю как и зачем, бросилась на шею Себастьяну.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — пищала я и крепче сжимала руки.

— Задушишь, налëтчица, — сдавленным голосом буркнул он, и я отстранилась, отошла на пару шагов. — Сегодня отдыхайте. Выйдем так же, до рассвета.

— Угу, — кивнула я с глупой улыбкой.

— Меня слушаться безоговорочно, не спорить.

— Угу.

— Делать только то, что я скажу.

— Угу.

— Кто нарушит правила, привяжу к сосне и оставлю на съедение волкам.

— Угу. Чего? Ты же не...