— Градияр и его убил?

— Не сразу. Сперва ненависть к нему взрастил среди людей. А тот и не понял. Когда понял, поздно было.

Он снова замолчал. Я видела, как изменилось его лицо от воспоминаний. Как глаза зажглись ненавистью. Но прерывать молчание не хотела.

— Я тогда пошел к князю. Никому ничего не сказав. Сперва попросить, а если надо — пригрозить. Чтобы умерил пыл. По-хорошему не вышло. Он меня за дерзость казнить хотел сразу.

Я замерла. Задышала чаще. Не хотелось верить, что всё это правда. И пусть, Себастьян сейчас сидел передо мной живой и почти здоровый, осознание того, что тогда его жизнь висела на волоске, пугала до паралича.

— Но вступился его советник. Отговорил князя. А мне обещал помочь. Добрый такой старичок, радушный. На первый взгляд...

— Это и был Градияр? — догадалась я.

— Он, сволочь такая. Заговорил, отправил обратно. Сказал, убедит князя сам. Мне сказал домой ехать. Да только возвращаться было уже некуда. От деревни осталась пыль. Людей убил. Стая его убила, когтями разодрала всех. Потом князя и другие деревни, что колдуну не присягнули. Так он и остался там править. А сейчас, видать, мало ему стало. Тщеславие взыграло, алчность. Тьфу! — он скривился и сплюнул со злостью.

— Мы не допустим этого. Больше не допустим, — тихо ответила я, ещё сама не до конца веря в это и с ужасом представляя себе возможные последствия нашего бунта.

— Нельзя, — кивнул Никита, кажется, немного успокоившись.

— Готово, — я затянула последний узелок на повязке и подняла свитер охотника. — Давай помогу надеть.

Он без возражений сунул руки в рукава, пропихнул голову через округлый ворот, одновременно поднимаясь.

— Спасибо.

— Свитер бы тоже надо зашить. Можно Дашу попросить, она умеет.

— Она?! И к ладошке не пришьëт?! — веселее ответил мужчина.

— Она — нет. Тем более, что титул теперь у меня, — я скрючила пальцы, и охотник улыбнулся шире.

— Тогда можно рискнуть.

Он запустил руку под ворот, потянул веревку с амулетом. Видимо, пока надевал свитер, клык перевернулся на спину. Попытался отцепить, но острый металлический край только крепче утопал в рыхлой вязке.

— Не тяни, ещё одна дырка будет. Сейчас отцеплю.

— Переживаешь, что ещё кто-то кроме тебя портит мою одежду?