Дэнни: «Нет. Еще какие-нибудь вопросы будут?»

Гарри: «Нет…»

На самом деле вопросы были, и в конце концов Гарри решил попытаться выяснить, как обстоят дела в действительности. Плотно прикрыв дверь кабинета, он взял телефонную трубку и позвонил в Нью-Йорк своему приятелю из редакции «Тайм». Еще через десять минут он разговаривал с экспертом по ЦРУ, работавшим в вашингтонском отделении редакции журнала.

— Возможно ли, — спросил он, — чтобы ЦРУ имело своего постоянного агента в Ватикане? И если возможно, то велика ли вероятность того, что такой агент действительно существует?

В ответ он услышал смех. Крайне маловероятно, сказал агент. Но возможно? Да, возможно.

— Особенно, — охотно объяснял журналист, — если итальянский резидент хорошо понимает, насколько большим влиянием Ватикан обладает в этой стране, и осведомлен о подробностях скандалов с банком Ватикана, случившихся в начале восьмидесятых годов.

— Если я не ошибаюсь, — Гарри очень тщательно подбирал слова, — эти скандалы были связаны прежде всего с объектами капиталовложений, верно?

— Верно. И чем ближе такой агент окажется к источнику, тем полезнее он будет.

Гарри почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Кто может быть «ближе к источнику», чем личный секретарь кардинала, руководящего капиталовложениями Святого престола?

— А может ли, — продолжал он расспросы, — итальянский резидент быть легальным главой миссии ЦРУ в Риме?

— Да.

— Кто может знать об этом?

— В ЦРУ имеются чрезвычайно засекреченные люди — их обычно называют сотрудниками агентурной разведки, — действующие под очень хорошо организованной «крышей». Но ими дело не ограничивается. Существует еще одна группа, секретная из секретных — внештатная агентурная разведка. Вероятно, в столь деликатных ситуациях, как с Ватиканом, может действовать агент из этой категории. Эти агенты настолько засекречены, что о них может не знать даже сам глава ЦРУ. Их обычно вербует руководитель местной резидентуры специально для внедрения на определенную позицию. Причем для большего правдоподобия вербовка происходит намного раньше, чтобы агент получил возможность без особой спешки дослужиться до намеченного положения.

— А может ли этот агент стать… ну, например, священнослужителем?

— Почему бы и нет?

Гарри не помнил толком, как он положил трубку телефона, как вышел из кабинета, как шел по августовской жаре, дыша густым смогом, по Родео-драйв, даже того, где и как пересек бульвар Вилшайр. Придя в себя, он обнаружил, что находится в универмаге «Нейман-Маркус» и очень привлекательная молодая продавщица показывает ему галстуки.

— Пожалуй, нет, — пробормотал он, глядя на галстук от «Гермеса». — Знаете, может быть, я лучше посмотрю сам…

— Конечно.

Продавщица улыбнулась ему призывно, примерно так, как он улыбнулся бы в такой же ситуации в былые времена. Но не теперь. Может быть, вообще никогда больше… Дело было в среду. В пятницу он должен был вылететь в Италию, чтобы познакомиться с родителями Елены. Только о Елене он думал, только ее видел во снах, только ее отсутствие ощущал с каждым вздохом. Так продолжалось вплоть до последнего часа, до той минуты, когда он вздумал позвонить корреспонденту «Тайм», а потом шел куда глаза глядят и с неожиданной ясностью видел перед собой лицо Томаса Добряка, Ватиканский железнодорожный вокзал и слышал свой собственный голос, в котором даже под дулом автомата прозвучала насмешливая нотка: «Я знаю своего брата лучше, чем ему кажется».

«Внештатная агентурная разведка. Настолько засекречены, что о них может не знать даже сам глава ЦРУ».