— Когда убили кардинала Парму, его кровь забрызгала мне лицо и рубашку. И запятнала облачение Папы.

— Я пришел сюда для того, чтобы оказать вам любую посильную помощь.

Фарел пристально взглянул на него.

— Я знаю, что у вас был разговор с полицейскими. Знаю, что́ они говорили вам. Я читал протокол. И рапорт, который ispettore capo Пио написал после вашей неофициальной беседы, я тоже читал. Меня интересует то, чего вы им не сказали.

— И что же я им не сказал?

— То, о чем они вас не спрашивали. Или же то, о чем вас спрашивали, но вы умолчали — возможно, намеренно, а возможно, и потому, что запамятовали или не сочли важным.

Если в первые минуты Фарел производил просто внушительное впечатление, то теперь он уже, казалось, заполнял собой всю просторную комнату. Гарри неожиданно почувствовал, что ладони сделались липкими и на лбу выступил пот. Он снова оглянулся. Никого. А ведь уже перевалило за восемь. Когда же сюда приходит персонал? Или посетители, желающие позавтракать или выпить с утра чашку кофе? А может быть, траттория открыта для одного лишь Фарела?

— Вам, похоже, нездоровится, мистер Аддисон…

— Наверное, я просто устал, доказывая полицейским, что ни в чем не виноват, тогда как они обращались со мной чуть ли не как с преступником. А встрече с вами я рад, потому что убежден, что мой брат не убийца. И чтобы доказать это, буду помогать вам всем, чем только смогу.

— Но ведь, мистер Аддисон, дело не только в этом…

— Что вы хотите сказать?

— Ваши клиенты. Вы должны их защищать. Вы не можете не понимать, что, если обратитесь в американское посольство, как собирались вчера, или наймете итальянского юриста для помощи в общении с полицией, шансы на то, что ваша история дойдет до средств массовой информации, будут довольно велики. Журналистам станет известно не только о наших подозрениях касательно вашего брата, но и о вас лично. О том, кто вы такой, чем занимаетесь и чьи интересы представляете. А ведь все это люди, которым вряд ли захочется оказаться хоть каким-то боком, пусть даже чисто случайно, связанными с убийством кардинала-викария Рима.

— И кого же, по вашему мнению, я…

Фарел не дал ему даже закончить фразу и с ходу назвал полдюжины имен голливудских звезд первой величины, которые и впрямь являлись давними клиентами Гарри.

— Добавить еще, мистер Аддисон?

— Откуда вам это известно?

Гарри был потрясен и разгневан. Списки клиентуры в их фирме держались в строгом секрете. А происходившее свидетельствовало о том, что Фарел не только основательно изучил его прошлое, но и имел в Лос-Анджелесе связи, способные обеспечить его весьма труднодоступной информацией. Его знакомые, несомненно, были богатыми и могущественными людьми, что само по себе выглядело страшновато.

— Не будем сейчас касаться вопроса о виновности или невиновности вашего брата и ограничимся чисто практическими вопросами. Ведь именно поэтому вы сейчас беседуете со мной, мистер Аддисон, — с глазу на глаз и по вашей доброй воле, — и наша беседа продолжится, пока я не решу ее закончить. Ведь вам следует защищать собственный успех, верно? — Его левая рука медленно поднялась — лишь затем, чтобы почесать голый череп над левым ухом. — Сегодня отличный денек. Почему бы нам с вами не прогуляться немного?

Они вышли на улицу — лучи утреннего солнца только-только озарили верхние этажи близлежащих домов.

Фарел свернул налево, на виа Омбреллари — узкую мощеную улочку без тротуаров, по сторонам которой многоквартирные дома чередовались с барами, ресторанами и аптеками. По противоположной стороне улицы немного впереди шел в ту же сторону священник. Чуть дальше двое мужчин шумно грузили пустые бутылки из-под вина и минеральной воды в грузовой микроавтобус, стоявший возле входа в ресторан.