— Вы только что сказали насчёт пушек. Но ведь шквальный огонь и массирование батарей — это нововведения, благодаря которым Наполеон всегда побеждал. А в других европейских армиях пушки распределяли равномерно, по боевым порядкам. Русские военачальники сделали так, как требовала тогдашняя военная наука!
— Это частности. — мгновенно отреагировал Евгений Николаевич. — И потом, что мешало всем этим Кутузовым, Багратионам, не раз, кстати, битым французами, учиться у победителей? Нет, они расставили пушки как попало, и те не причиняли французам никакого вреда!
— И напоследок… — Евгений Николаевич сделал глоток из пластикового стаканчика минералки, деликатно кашлянул и продолжил:
— …и напоследок я развенчаю главный миф. Это, конечно, так называемое народное ополчение. Где же тот «русский дух», который всё побеждает? А нигде! Крестьяне, боясь, что их упекут в рекруты, скрывались в лесу. В итоге, сразу дезертировало почти семьдесят процентов!
— Что он несёт? — сдавленно прошипел Мишка. — Это же… всё же не так совсем, мы сами видели! Чего молчишь, скажи!
Витька разжал пальцы. На коже отпечатались красные следы от ногтей.
— Незачем, Мих. Ну о чём с ним говорить? Сам видишь, он всё вывернет по-своему. Или предлагаешь устроить скандал?
— Нет, я… — Мишка растерялся. — Но нельзя же это так оставить? Вон сколько народу слушает, и верит, между прочим!
Витя встал. Он обращался к Мишке, а не к докладчику — но не шёпотом, во весь голос, будто забыв о стоящем на трибуне.
— Верить можно любой ерунде. Но, если не хочешь, чтобы тебе вбивали в голову всяческий вздор — надо думать самому. И не слушать, кого попало.
В зале повисла гробовая тишина. Кто-то охнул, с заднего ряда раздалось «во даёт!»
— Ты что себе позволяешь, Серёжин? Немедленно сядь, мы с тобой после заседания побеседуем!
А, ладно, решил Витька. Будь что будет. В крайнем случае, попрошу родителей перевести меня в другую школу.
— Не буду я садиться, Татьяна Марковна. Я лучше пойду, хватит с меня этой альтернативной истории. Хороший жанр, не спорю, фантастика — это вообще интересно. Только надо честно предупреждать, о чём пойдёт речь, чтобы люди даром время не теряли.
Зал загудел. Несколько человек вскочили с мест, кто-то даже захлопал.
— Ты что, Серёжин, белены объелся? Ты соображаешь…
Витька не выдержал:
— Я-то соображаю! А вот этот… господин Опанасенко, или как там его — он понимает, что наговорил?