Бивак яковлевских егерей оказался пуст, и было видно, что оставили его в крайней спешке. Стояли сцепленные оглоблями телеги, между чёрными проплешинами кострищ разорённые навесы, шалаши, кое-где — забытые палатки, брошенные.

Заросли кустов, раскинувшиеся впереди, занимала русская пехота. Оттуда неслась ружейная трескотня. Разглядеть можно только задние шеренги; время от времени между ними лопались гранаты, давая небольшие облачка белого дыма.

— Чего ждём? — Мишка дёрнул приятеля за рукав. — Пошли к телеге, оттуда и посмотрим!

Телегу Витя узнал — за ней они прятались в прошлый раз. Даже свёрнутые палатки и связки кольев остались на месте. Рядом знакомое кострище; вот чурбачок, на котором сидел прапорщик, а там они хлебали кулеш… Даже котелок сиротливо висит на жерди.

Телега давала какое-никакое, а укрытие, и Витька почувствовал себя увереннее. Он неплохо подготовился к вылазке — никаких бермуд и футболок, плотные походные штаны, берцы, серая куртка на пуговицах. За спиной брезентовый рюкзак: Серёжин-старший когда-то ходил с ним в походы. В рюкзаке кейс с квадрокоптером и прочий инвентарь: пульт дистанционного управления, запасные батареи, ноутбук. Мишка, снова облачённый в домотканые штаны и рубаху, волок на плече чёрную капроновую сумку. В сумке были: термос, двухлитровая бутыль «Святого источника», пакет пряников и аптечка — несколько индивидуальных пакетов и тюбик «Спасателя». Кто знает, как обернётся дело, может, и задержаться придётся? О заряде гаджет-детектора можно не беспокоится: аккумулятор полон, да и резервная батарея в наличии.

Мишка вытащил из сумки бинокль — двдцатикратник, встал в полный рост на телеге и принялся обозревать окрестности. Вид у него был чрезвычайно важный: будто это он, Мишка Сугорин, руководит войсками, а вовсе не его тёзка, князь Михаил Илларионович Кутузов.

Нет, это решительно никуда не годится!

Витька дёрнул приятеля за штанину, да так, что тот кубарем полетел на дно телеги.

— Ты что, офонарел? — прошипел Мишка, потирая ушибленный локоть. — Я из-за тебя чуть бинокль не расколотил!

— Лучше бы ты башку себе расколотил! Встал тут, как памятник… Не видишь — сюда идут?

К брошенному биваку приближалась пехотная колонна — примерно рота, прикинул Витька, человек двести. За ними пылят другие роты — наверное, выдвигается из резервов свежий батальон. Пропылённые, зелёные с красными воротниками, мундиры, белые панталоны. Ранцы, шинельные скатки через плечо, кивера, украшенные латунным изображением гренадки с горящим фитилём. Над строем колышется щетина штыков.

— Егеря? — шёпотом спросил Мишка. — Наши?

— Нет, у егерей мундиры целиком зелёные. А это обычная линейная пехота, даже не гренадеры. У тех кивера с султанами, а у этих — только репейки. Видишь, маленький кругляш спереди, на кивере?

— Ясно… — разочарованно вздохнул приятель. — а я думал, они где-то здесь…

Колонна поравнялась с телегой, офицер скомандовал привал. Солдаты устраивались на отдых: скидывали ранцы, снимали скатки, составляли в пирамиды ружья.

— Давай спросим про Яковлева, а? — предложил Мишка. — Если что, снова наплетём про папашу профессора. В тот раз поверили, и сейчас прокатит! Не может быть, чтобы офицер не знал…

Витька почесал кончик носа.

— Вполне может и не знать. А может и послать подальше. Они же на нервах, в бой идут, а мы — с расспросами…

— Ну и пошлёт, с тебя что, убудет? Или хочешь отсюда квадрик запускать? Вот тогда нас точно не поймут.

— А если он спросит, зачем нам Яковлев — что ответим?