Но не очень. Стёпу, конечно, опознали, хотя на отрубленной голове лицо изуродовано страшно. Рыжие вихры залеплены коричневой кровавой коркой. А, ещё записка в мешке, по-немецки и по-испански: "Так будет с каждым, красные свиньи". Подпись неразборчивая, но явно не Мёльдерс. Он, побывав в роли зэга, точно знает – подобное не пройдёт бесследно. Его коллеги пока не в курсе про загробное воздаяние, попам они не верят, больше нацистским языческим легендам.
Мы в мире временно живых, и Пумпур отдал негласный приказ расстреливать выбросившихся с парашютом. Никто не стал возражать, а Сикейрос поддержал у своих. Война в воздухе приобрела ещё более зверский вид.
Я сочинил письмо домой. Секретность полная, поэтому больше про кормёжку и мягкий климат мадридчины, когда Бобруйск замело снегом. Про Стёпу мельком – болеет сильно, беспокоюсь за него очень. Пусть семья готовится к неизбежному.
Сбили и Рычагова, носящего здесь конспиративную кличку Пабло Паланкарос. С лёгким ранением, отстранённый от полётов, он как-то оттянул меня в сторону.
– Вань, ты лучше всех конструкцию "Чатос" знаешь и испанский язык. Есть идея!
Даже этому закоренелому коммунисту уставы и прочие предписания застряли поперёк организма. Тем более – простреленного.
– Мы аккумулятор возим мёртвым грузом. Если его выкинуть, сзади железку приконопатить? Слышал, на "Фарманах" в Мировую вообще на сковородках летали. Объясни механикам, у меня с испанским… не очень.
Хосе моментально врубился и быстро нашёл куски листовой стали от восьми до двенадцати миллиметров толщиной. Винтовочную пулю они удержали, а с крупным калибром мы и не пробовали, дабы не расстраиваться. Лучше хоть что-то, чем ничего. В течение недели желающие получили кустарные бронеспинки.
Потом из Союза прибыла первая партия И-16. О них большинство воевавших в Испании советских лётчиков только слышало, но не видело. Моноплан, без идиотской бипланной коробки с подкосами и расчалками, шасси убираются, скорострельные пулемёты "ШКАС", бронеспинка заводская, скорость намного выше… Песня!
Эскадрилья, наконец, получила штатную численность и по количеству машин, и людей. В ней появились иностранные добровольцы – американец, поляк, серб, а также четверо испанцев. Как только узнали про "Ишаков", часть народа моментально запросилась на перевод. И тогда Рычагов выдал историческую фразу:
– У И-16 самая высокая скорость. Что, любите быстро удирать из боя?
Потупились летуны, а я понял, что прямота Павла рано или поздно войдёт в тяжёлый конфликт с дубовой советской системой. Его скоро отозвали в Союз, а мы остались на "Чатос" и не пожалели, ибо песня "Ишака" оказалась категорически не лебединой. Весьма строгий в управлении, самолёт поразил недоработанностью конструкции по мелочам. Крайне сложная и трудоёмкая процедура складывания шасси, не менее замороченная последовательность их выпуска привели к тому, что многие пилоты поначалу и не пытались их втягивать. ШКАСы постоянно заедали от перегрева из-за длинных очередей. К сожалению, И-16, наречённый испанцами "Москас" (мошка), утратил горизонтальную манёвренность поликарповских бипланов, позволяющую сбивать "Фиаты". Тем не менее, и на "Ишаках" наши научились летать, выдрессировав упрямое копытное животное. Гордились, что в ВВС РККА появился самый быстрый и совершенный в мире истребитель… Пока испанцы по доброте душевной не притащили газету о прошедшей в Англии выставке авиатехники.
"Брешут буржуи! – завопил внутри меня товарищ Ваня. – Не могут они так писать про новый и секретный самолёт".
"Харрикейн" означает "ураган". Моноплан непривычного вида, на фотографии вокруг него позирует кучка джентльменов, с трудом сохраняющих степенность и чопорность вперемешку с самодовольным торжеством.
"Нет, напарник. Машина предназначена не только для Королевских ВВС, но и на экспорт. То есть может в Испанию попасть, к франкистам. Тогда нам – хана. В чистом виде".
"Понятно! – протянул мой сознательный комсомолец. – Значит, капиталистическая реклама! Враньё".
Оптимист, блин. А если с таким в воздухе столкнуться? Скорость больше пятисот километров в час, восемь пулемётов! Для "Харрикейна" наши "Ишаки" и "Чайки" кажутся лёгкой добычей. Понятно, что главная часть истребителя – пилот, но об уровне лётной подготовки в рабоче-крестьянской авиации мы наслышаны из самых первых уст, собственных. Не я один, очень многие лётчики выросли в полноценных истребителей только в Испании. Гражданская война показала даже самым упёртым и зашоренным: пилотажная, огневая и тактическая подготовка в СССР, мягко говоря, далека от совершенства.
Но было бы нечестно утверждать, что благодаря газетам сыпятся одни неприятности. Иногда очень даже наоборот.
Весной я завалил третьего немца. На следующий день, критически оглядывая дырки в хвостовом оперении, аккуратно заклеенные и закрашенные верным Хосе, услышал голос за спиной:
– Салуд, синьор Муэрте!