— Гм. Все равно, не припоминаю. Что за звание такое странное — генерал госбезопасности?

— В пятидесятые годы было. Евгений Петрович еще при Сталине генеральское звание получал.

— Тогда ничего удивительного. Ему сколько лет сейчас? Под восемьдесят? Возраст и здоровье, вывод очевиден. Не дотянул генерал до следующего тысячелетия. Поэтому ничего о нем не помню.

— Брутенцу шестьдесят пять. Медицинская карта свидетельствует о хорошем здоровье.

— Могу только предположить. Ваш объект либо уехал за границу в девяностые, в Армению или в США, например, либо занимался делами, не требующими публичности. Эдакий тихий, незаметный, но весьма осведомленный чиновник с нужными связями для хитрых теневых схем. Чем же они так заинтересовали высокое начальство, что мое мнение потребовалось?

— Ты прав, твое мнение важно. Ситуация неоднозначная. Тебе что-нибудь известно о такой организации, как Коминтерн?

— В общих чертах. Троцкий вроде бы создал международную сеть компартий. Мечтал устроить мировую революцию. Если память не изменяет, Коммунистический Интернационал окончательно окочурился еще во времена Сталина. У нас даже завод в городе есть имени Третьего Интернационала, а четвертому, как известно, не бывать. Или это про Рим сказано? В любом случае, дела давно минувших лет.

— Не совсем так. Коминтерн формально давно не существует, но его приемники и наследники никуда не делись. В некотором роде, Международный отдел ЦК — это он и есть. Конечно, не весь, но значительная часть. Структура официально нигде не была оформлена, но весьма влиятельная и самостоятельная, особенно в вопросах международных отношений, связей с иностранными компартиями и внешней торговли. Очень сильные позиции имеют в МИД, Внешторге, Госбанке. Даже в КГБ есть их представители.

— Насколько независимы? И насколько влиятельны?

— В некоторых вопросах их мнение было решающим. Генеральный секретарь ЦК КПСС почти всегда прислушивался к их рекомендациям, скажем так. Особенно, в сфере международных отношений. Во внутренние дела они не вмешивались.

— Понял! Знаменитое «золото партии», исчезнувшее неизвестно куда. Так вот, кто его приватизировал. Теперь все сходится. Сразу ясно зачем целый генерал госбезопасности в торгово-промышленной палате сидит. Это же контроль над всеми валютными потоками страны. Не понятно только, по какой причине эти тихие и неприметные граждане решили вылезти на свет белый? Чего просят?

— Мировое соглашение предлагают. Помощь в нац. республиках.

— Соглашайтесь. Плохой мир лучше доброй войны, вдобавок, можно неплохо подзаработать деньжат. Это они удачно заглянули!

— Твоя предпринимательская натура видит только выгоду и поэтому логика твоя не всегда понятна советскому обычному человеку. Где здесь деньги?

— Элементарно, Ватсон. Извиняюсь, товарищ генерал, вырвалось от радости. «Глубинное государство», которое ставило на развал СССР, не только признало свое поражение, но и предлагает откупного — такой удачи я даже не планировал. Ваши «коминтерновцы» давно уже работают на Запад, по факту, и говорят прежде всего от их имени, ибо сами облажались и ничего из себя не представляют. Это же очевидно. Нафиг нам не сдалось усмирение Украины и Закавказья, у нас другие планы на них. Поэтому возьмем деньгами напрямую, заодно можно поторговаться насчет покупки технологий на Западе.

— Снова кредиты? Как потом отдавать?

— Кредиты не нужны. Во-первых: реструктуризация наших долгов, с отсрочкой на несколько лет, просто чтобы освободиться от долговой удавки. Но самое выгодное: мы продадим им дебиторскую задолженность Советского Союза! Нам сейчас должны двести миллиардов долларов, и по странному стечению обстоятельств, именно эти должники только что нас нагло предали. Теперь мы в полном своем вправе перепродать их долги коллекторам.

— Коллекторы — это?

— Это те, кто взыщут чужой долг любыми способами. За небольшую комиссию. В нашем случае — это сделают американцы с МВФ за очень хорошую комиссию. Предложим им перекупить наши долги за тридцать процентов от номинала.

— Ты с ума сошел? Сто сорок миллиардов долларов подарить пендо… врагам!